В Северной Америке по этой части был собственный опыт. Еще до революции развитие демократии в колониях (какой бы ограниченной ни была эта демократия) вынуждало местную элиту искать способы завоевания и поддержки и симпатий избирателей. Однако применяемые приемы воздействия на электорат, в общем, соответствовали условиям аграрного, слабо урбанизированного общества, где к тому же круг избирателей очень ограничен. Пресса в колониальных предвыборных кампаниях никакой роли не играла. Гораздо чаще применялись способы прямого, личного воздействия на избирателей. Кандидат в депутаты колониальной ассамблеи ездил от дома к дому, осведомляясь о здоровье жен и детей избирателей, предлагал тем, кто живет далеко от места проведения выборов, переночевать у него по пути на избирательный участок и т. п. Подобные сцены живо описаны в комедии виргинского драматурга Р. Манфорда «Кандидаты»[659]. В день выборов устраивался небольшой «потлач». Так, Дж. Вашингтон во время своей первой избирательной кампании в палату бургесов потратил 39 фунтов на 160 галлонов разнообразных спиртных напитков: рома, вина, пива, сидра [660]. Разумеется, в ходу были и предвыборные обещания. В комедии Манфорда, например, один из кандидатов обещает, что «сделает реки судоходными и приведет прилив на вершины холмов, лишь бы за него проголосовали»[661].

Голосование проходило в течение нескольких дней и становилось поводом для праздника. Соперничающие кандидаты произносили с возвышения длинные речи, пересыпанные цитатами из Плутарха и Тита Ливия. Как отмечает историк Э. У. Робертсон, функцией их выступлений было одновременно просвещение аудитории и внушение ей почтения[662]. Голоса подавались во всеуслышание, и сидящие тут же кандидаты благодарили каждого из своих сторонников за поданный голос.

В период Войны за независимость концепция работы с общественным мнением сильно изменилась. Традиционное «ухаживание» за избирателем (courting), «охота за голосами» (electioneering), угощения и т. п. стали из обычной практики предметом осуждения. Революционеры предприняли попытку устранить из избирательного процесса манипулятивные технологии. Историк М. Шадсон полагает, что угощение избирателей было не столько подкупом, сколько ритуалом традиционного общества: совместная трапеза выражала и подтверждала связь между кандидатом и голосующими[663]. В этом предположении есть доля истины. Однако американские революционеры смотрели на вещи иначе и постарались изменить положение. Массачусетский памфлет «Эссекский результат» нравоучительно отмечал: «Человек, который взятками покупает избирателя, продаст его снова и извлечет из этой сделки выгоду»[664]. Конституция Джорджии обязывала вновь избранных депутатов легислатуры клясться, что они не использовали на выборах ни обман, ни подкуп (ст. XV). В конституции Пенсильвании содержался запрет «вознаграждать» избирателей «мясом, напитками, деньгами или иным образом». Кандидат, прибегающий к подобным приемам, снимался с выборов (секция 32). Согласно конституции Мэриленда, кандидат, покупавший голоса взятками, подарками или вознаграждениями, навсегда лишался права занимать официальные должности в штате (ст. LIV).

Старые традиции умирали медленно, однако некоторый эффект от нового законодательства все же был. В Мэриленде в 1788 г. федералистский кандидат А. Макмехен, по слухам, обошел все таверны, угощая посетителей грогом и приглашая их на предвыборный парад. Но подобная практика уже не воспринималась как нормальная; местная газета с возмущением писала о том, что подобные приемы уничтожают свободу выборов[665]. Дж. Мэдисон в том же 1788 г. оказался в состоянии победить на выборах на ратификационный конвент Виргинии без помощи рома[666].

Вопрос об организации подачи голосов также вызвал некоторые затруднения. Традиционно, о чем уже упоминалось, голосование в колониях было открытым. К периоду революции относятся первые эксперименты с избирательными бюллетенями. Именно такой способ подачи голосов был предусмотрен, например, конституцией Вермонта (секция XXIX). Конституция Нью-Йорка выдает сомнения своих создателей по поводу целесообразности столь непривычной организации выборов. Было предусмотрено, что эксперимент с голосованием бюллетенями будет проведен когда-нибудь по завершении Войны за независимость. Если же избрание путем подачи бюллетеней окажется сопряженным с «неудобствами и пагубными последствиями», легислатура может вернуть в штате более привычное открытое голосование (ст. VI).

Политическая нация в новорожденной республике заметно расширилась, прежде всего, за счет расширения избирательного права. Правда, этот процесс в период революции был далеко не повсеместным и довольно ограниченным. Имущественные цензы были снижены в конституциях Джорджии, Нью-Джерси, Нью-Йорка, Пенсильвании, Мэриленда. Кое-где реформа избирательного права прошла помимо конституционных документов. Нью-Гэмпшир, например, не счел необходимым включить какие-либо указания на этот счет в свою конституцию. Однако 14 ноября 1775 г. его провинциальный конгресс даровал право голоса всем налогоплательщикам[667]. В прочих штатах цензы оставались на предреволюционном уровне, а в Массачусетсе даже повысились (впрочем, последнее можно отнести на счет инфляции)[668]. Единственным штатом с всеобщим избирательным правом для мужчин был не входивший в Союз Вермонт. Избирательным правом для всех налогоплательщиков, помимо Нью-Гэмпшира, могла похвастаться Пенсильвания. В некоторых штатах право голоса получили и свободные цветные. В 1792 г. в выборах в ассамблею Мэриленда впервые участвовал темнокожий кандидат [669].