Какое-то время рация потрескивала, потом оттуда донеслось:

– Вас понял, 2 °C. Добавка будет? Прием.

– 2 °C – Базе. Без вариантов. Прием.

– 2 °C, Холм вызывает. Дайте знать, когда щенков будет пять, прием.

– Вас понял, Холм. Конец связи.

Парни устроили тотализатор на потомство, которое должна принести Джена. Сейчас в общем котле было примерно тридцать фунтов.

До радиодежурства в штабе мне оставался еще целый час. Можно было забраться в ускоритель времени и хоть немного поспать. Ни о чем другом я так не мечтал.

Утром мороз ничуть не ослабел. Я хотел посмотреть, как дела у Джены. Прошло три часа, и сколько же щенят у нас теперь? Принес молодой мамочке упаковку свиного рагу, ей не мешало бы подкрепить силы. Даже после двух щенят она выглядела совершенно измотанной.

Я присел и заглянул в коробку. Джена лежала на боку с закрытыми глазами. Живот сдулся, сильно пахло кровью и экскрементами. Я приподнял тряпье.

– Молодец, девочка. – К животу Джены прижимались разноцветные комочки. Их было восемь.

Когда я решил, что попытаюсь спасти собак, которых мы приютили на базе, эта задача сама по себе была не из легких. Но теперь она казалась и вовсе невыполнимой, поскольку в нашем зоопарке насчитывалось пять взрослых собак: Наузад, РПГ, Тали, Джена и Пуля плюс четырнадцать новорожденных щенят. Мне не хотелось в этом признаваться даже самому себе, но я понятия не имел, что делать дальше.

Я выбросил бумагу, перепачканную кровью, и набросал в коробку свежего тряпья, чтобы укрыть малышей, пытавшихся добраться до Джениных сосков. Я также попытался хоть немного обтереть молодую мать. Она открыла глаза, ощутив мои прикосновения, но даже не подняла голову. Я погладил ее и открыл пакет с едой, но к рагу она не притронулась. У нее не было сил, глаза снова закрылись.

– Не беспокойся, еда тебя дождется, потом поешь.

Стараясь не шуметь, я вышел из вольера. Деньги из тотализатора прибавятся к той сумме, что я уже потихоньку начал собирать для собак. Никто не ожидал, что Джена принесет аж восьмерых щенков.

Я позвонил Лизе, чтобы поделиться с ней новостями. Молчание на том конце провода говорило само за себя, там явно шли арифметические подсчеты.

– Четырнадцать щенков, – наконец объявила Лиза.

– Я знаю, милая, – ответил я, очень стараясь, чтобы в голосе не прозвучал сарказм.

– И как мы будем спасать четырнадцать щенков, черт возьми?

– Четырнадцать щенков и пять взрослых собак, если быть точным, – напомнил я. – Ты не могла бы поговорить с приютом и как-то их к этому подготовить?

– Да, я завтра им позвоню. Уже известно, когда ты приезжаешь? – спросила Лиза.

– Где-то через неделю после маминого дня рождения, – ответил я. Нам было запрещено называть точные даты по телефону, но простенький шифр работал без проблем. Даже если бы они нас подслушали, талибы никак не могли знать, когда у моей матери день рождения.

– А что насчет транспорта? Ты с кем-нибудь говорил? – Кажется, Лиза волновалась не меньше моего.

– Нет, я до сих пор не видел ни одного водителя грузовика. Не знаю, что мы будем делать, если я так никого и не подыщу.

– А, кстати, про твою маму. Она написала статью в местную газету про твоих собак, – сообщила мне Лиза.

– Зачем? – Меня эта новость несколько обеспокоила: начальство мне официально запретило заниматься собачьей самодеятельностью. Мало ли что там, в этой статье.

– Все в порядке, не волнуйся, там говорится, что ты пытаешься спасать собак, которые живут у вас на базе. К тому же это написала твоя мама, а не ты.

– Ясно. Ну, будем надеяться, никто этого не прочитает, – ответил я.

Задолго до рассвета на базе воцарилось оживление. У нас уже долгое время катастрофически не хватало людей из-за того, что многие отправились на побывку, а подкреплений до сих пор не прислали. Так что сегодня фактически всем, кто был не на дежурстве, предстояло патрулировать юго-восточный район города.

Стив показал мне большой палец, когда я занял место в ряду своих парней.

– Готовы?

– На все сто, потопали, – ответил Стив, в восторге оттого, что в его жизни наконец наступило хоть какое-то разнообразие после бесконечной готовки на всю эту ораву.

– Главное, не спускай с меня глаз, ты понял?

– Так точно, сержант. – Бодро отдав честь, он взвалил на плечи тяжеленный патрульный рюкзак. Из-за дефицита личного состава я прикомандировал Стива к своей группе. Благодаря этому одного из своих салаг я смог отправить в мобильный отряд.

– База, 0А на выход, конец связи.

Сигнал был получен, и мы трусцой выбежали за ворота и устремились прямиком в расползающуюся паутину улочек, окружавших базу с востока. Но не успели мы сделать и десять шагов, как меня окликнул Стив:

– Пен, у тебя что, новобранец?

Оглянувшись, я посмотрел, куда он показывает, и чуть не споткнулся на бегу.

Рядом с одним из парней бежал здоровенный белый пес. Всякий раз, когда человек останавливался и опускался на землю, пес делал то же самое. Такое впечатление, что он тренировался вместе с нами.

Я посмотрел на Стива и покачал головой.

Стив расхохотался.

– Это я за тобой присматриваю, Душман, или ты за мной?

Впервые я заметил Душмана пару дней назад. Крепкий, еще молодой, белый с подпалинами пес, в забавных темных «очках» вокруг глаз повадился торчать у задних ворот, когда Стив готовил ужин.

Мы со Стивом начали раздавать объедки бродячим наузадским собакам, и скрежет дверных петлей стал для многих из них сигналом к кормежке.

Белый пес подскакивал одним из первых. Крепкий и длинноногий, он без труда оттеснял более мелких собратьев, но готов был терпеливо ждать, пока я раскладывал еду по старым мискам и расставлял их в ряд вдоль ворот. Стоило мне сделать шаг назад. Он подбегал и принюхивался, не выпуская однако меня из поля зрения. Он был безухим, как и Наузад, только клочья шерсти торчали на этом месте; все время, пока он ел, коротенький обрубок хвоста вилял, не переставая.

В первый раз я его заметил с дозорного пункта, он играл с некрупной собакой, как две капли воды похожей на Тали. Собачонка была ему по брюхо, но это никому не мешало. Парочка в шутку мутузила друг дружку на грязной земле. Временами белый пес поднимался на ноги, шерсть его представляла собой удивительную мозаику из пятен засохшей и мокрой глины. Из всех псов, что собирались у нас за воротами, эти были самыми дружелюбными, но добавлять их к своему зоопарку я не хотел. Нам и без того хватало хлопот.

Но я подумал, что кличка никого ни к чему не обязывает, поэтому большой пес стал Душманом. Второго я прозвал Лоскутком.