– Ящик нужен еще, – бросил Дэйв мне в спину. – Большой, чтобы шестерых щенят уместить.

Через пару минут, с консервами и пустым ящиком из-под сухпайков мы подошли к задней стене. Белая собачонка подняла голову, но осталась на месте. У нее явно не было сил шевелиться, все ушло на создание убежища, которое казалось ей безопасным.

Щенки лежали друг на друге и пытались сосать молоко. Мать, по виду, знавала и лучшие дни, но то же самое можно было сказать о большинстве афганских собак. Длинная шерсть была грязной и свалявшейся от постоянного лежания в пыли. Она сильно отощала. Шестеро щенков явно отнимали у нее все силы.

– Не волнуйся, мы хорошие, – сказал я, заметив, что она принюхивается. Я подвинул к ней открытую упаковку с едой, и она без лишних церемоний сунула туда длинный нос. Все было сожрано и вылизано в считанные мгновения, и она принялась слизывать остатки соуса с морды.

Коробка была достаточно большой для малышни, но мать туда уже не помещалась.

– Ничего, сама за нами пойдет, – успокоил меня Дэйв, когда я забеспокоился, что мы будем делать, если мамаша сбежит, оставив нас с шестью щенками.

Я осторожно протянул руку и оторвал одного из малышей от материнского живота. Он был хорошенький до невозможности, со сморщенной слепой мордахой, и умещался у меня на ладони. Я переложил его в коробку, мать никак не отреагировала, лишь посмотрела на меня. Когда я потянулся за вторым, она попыталась подняться на ноги. Я убрал руку, опасаясь, что она меня укусит, но она доковыляла до коробки и принялась вылизывать щенка, которого я туда положил.

Я воспользовался предоставленной возможностью, и пока она отвлеклась, собрал в переноску оставшихся щенков. Мать смотрела на это огромными глазами, не понимая, то ли защищать последнего малыша, то ли вытаскивать из коробки остальных.

Мы не дали ей такого шанса. Дэйв взял коробку в руки.

– Пошли, мамаша, – позвал я ее, и мы направились к вольеру.

Белая собачонка в панике металась у наших ног, не понимая, что происходит и куда мы потащили ее детей.

– Все хорошо, никто их не обидит, все в порядке, – пытался я ее успокоить.

Рядом с собачьим загоном мы выгородили еще один небольшой участок, обнеся его остатками рабицы. Щенкам оттуда было не выбраться, зато мать могла разгуливать на свободе. Отдельного места для нее у нас не было. Подошел бы прежний вольер Наузада, но его мы уже разобрали.

Присоединившийся к нам Джон выложил еще одну упаковку с едой, чтобы привлечь псинку на новое место, а рядом мы поставили ящик со щенками. Малышня даже не заметила переезда, они жались друг к дружке в поисках тепла.

Солнце медленно уползало за горы на западе, и температура падала как всегда к ночи. Наузад, РПГ, Пуля и Джена жались каждый к своей ограде, чтобы разглядеть вновь прибывших. Джена жалобно поскуливала, потому что центром общего внимания внезапно оказался кто-то другой, а не она.

Вылизав второй пакет с едой, белянка каким-то образом все же ухитрилась втиснуться в коробку со щенками, и те тут же поползли к ней кормиться.

– И что мы теперь будем делать? – спросил Джон, когда мы отошли на пару шагов, чтобы дать возможность маме со щенками освоиться на новом месте.

Хороший вопрос. Теперь, если считать новенькую плюс шестерых щенков, у нас на базе было одиннадцать собак. А скоро Джена принесет потомство – и сколько их станет тогда?

Я посмотрел на Дэйва. Посмотрел на Джона.

– Понятия не имею, черт побери. – И это была чистая правда.

Придумать кличку для мамаши оказалось делом плевым. Мы назвали ее Тали – сокращенно от «Талибан». Кто бы еще мог так подло проползти под воротами и притащить с собой шесть мин замедленного действия!

На имя Тали не отзывалась. Даже если и понимала, что оно имеет к ней отношение, она была слишком занята тем, что днями напролет носилась по всей базе, но при этом всегда возвращалась к загородке со щенками, чтобы их покормить. Малышня подрастала день ото дня, и у матери все силы уходили на поиски пропитания, чтобы окрепнуть самой и позаботиться о них.

Я был потрясен, когда обнаружил, что она умеет лазить по деревьям. У нас на базе росло всего одно дерево, и пару раз я замечал, как она спрыгивает оттуда – с перьями, торчащими из окровавленной пасти. Нет, я уже знал, что Тали быстрая и подвижная, но никогда бы не предположил, что она способна ловить воробьев на ветках.

Если я приходил к собакам, когда Тали не было, я мог до бесконечности наблюдать за тем, как щенята шевелятся, просыпаясь, вытягивают из копошащейся массы крохотные лапки, пытаются исследовать окрестности, что-то вынюхивают – скорее всего, ищут мать.

Один щенок, коричневый с белым, был намного мельче остальных, сморщенный, как маленький старикашка. Скорее всего, заморыш оказался в помете последним. Он почти не шевелился. Я вспомнил, как мы впервые увидели Физз у заводчика, она была ненамного старше. Мы с Лизой умилялись, как бодро она носилась по кругу, хотя более крупные собратья то и дело оттесняли ее от материнского соска.

По очереди я брал в руки каждого щенка, чтобы как следует их осмотреть. На что обращать внимания, я понятия не имел, но внешне с ними все было в порядке. Большинство были темными или темно-подпалыми, и только одна девочка оказалась снежно-белого цвета. Она была самой крупной в помете и напоминала крохотного белого медведя.

– База, вызывает 2 °C. Никаких новостей. Прием.

– Вас понял, 2 °C. Конец связи.

Я выключил рацию и отошел от вольера, притоптывая, чтобы хоть немного согреться. Холод стоял лютый, в последний раз, когда я себя заставил снять перчатку и посмотреть на часы, термометр показывал минус двенадцать. Больше я проверять не хотел: и без того было ясно, что сейчас не лучшая ночь, чтобы рожать щенков.

Настоящие холода наступили пару дней назад, и Джена сразу поспешила укрыться в ящике, который мы для нее поставили. С тех пор она оттуда не вылезала, лежала, съежившись, и тяжело дышала.

Коробку мы выстлали тряпьем, сверху я укрыл ее старым полотенцем, но она все равно мерзла. Был канун Нового года, мы прощались с прошлым и приветствовали все новое.

И если сегодня ночью Джена все же решилась бы ощениться, новогодняя ночь рисковала стать бы для меня началом настоящей паники.

Парни на наблюдательных точках просили, чтобы я держал их в курсе событий. Им на дежурстве тоже было нежарко. Поэтому, покинув Джену, я прошелся по всем постам и проверил, как идут дела у них, а заодно поздравил с Новым годом.

Добравшись до поста, где дежурил Тафф, я с трудом удержался от смеха. Мне сразу показалось, что он выглядит как-то странно, еще когда через открытую дверь я заметил очертания фигуры на фоне темного неба. На нем было сразу две куртки, одна поверх другой.

– Вот сейчас бы миска картошечки хорошо пошла, да, Тафф? – сказал я, забираясь к нему на точку.