– И ваш разговор происходил в кафе «Быстроцыпа» на площадитрех вокзалов?

– Мне что, сначала все повторить? – огрызнулась Ира.

– Нет, спасибо, не надо, – спокойно отреагировала я.

– Он встал, взял сумку, – словно не слыша меня, продолжалаЗайцева, – и сказал: «Пока! Деньги верну через месяц. Я побежал, поезд черездесять минут».

Я вынула сигареты. Поезда в Латвию уходят с Рижскоговокзала, а Саша брал деньги у Зайцевой в забегаловке на площади, гдерасположены Ленинградский, Ярославский и Казанский. Значит, парень отчаянноврал. Либо он уехал не в Ригу, а, допустим, в Питер, либо находится в Москве.Столица огромна, спрятаться в ней плевое дело. Лично я предпочла бы затерятьсяв каком-нибудь спальном районе, где массово селятся гастарбайтеры. И Ире онточно наплел сто бочек вранья. Не было никаких звонков с таинственным голосом!

– Значит, Юлю таки убили? – с плохо скрываемым удовольствиемуточнила Ира. – Допрыгалась! Очень хорошо, что я вовремя отошла от Жуковой сФилимоновым! Мои родители сразу их раскусили, и…

– Попытайтесь вспомнить, что Саша говорил о Юле, – оборвалая Ирину.

– Обеспеченная, много денег… э… была замужем… вроде ейбогатство в наследство досталось… – наморщила лоб Зайцева. – Все!

– О ее подругах не упоминал?

– Мы с Сашей об этой идиотке много не говорили! – взвиласьИрина. – Это мне неинтересно! Между прочим, вы милиция, вам лучше знать! Чегоменя терзаете? Я все рассказала! Саша в Риге, ищите его там.

– Спасибо за совет, – кивнула я, – непременно пошлю запрос.Но сейчас речь о Юле, о ее контактах. Можете кого-нибудь назвать?

– Конечно, нет, – хмыкнула Ирина, – Жукову допрашивайте!

– Ее нет на работе.

– Небось бухает.

– Полина алкоголичка? – удивилась я. – Позвольте вам неповерить. В больнице о девушке отзываются положительно.

Ира засмеялась.

– Да уж, она умеет прикидываться! Знаете, как Жуковапоступает? Два дня гудит, в выходные наливается. Я-то знаю! Еще когда мыдружили, она могла на пару дней исчезнуть, а потом появлялась, словноничегошеньки не случилось. Куда уматывала? Бухала небось.

– Может, к любовнику ездила?

– Чего ж тогда она у него не поселилась? – развеселиласьтолстуха. – А все с братом в одной комнатенке теснилась?

– Разное случается, – вздохнула я. – Предположим, он женат имог впустить любовницу только на время отсутствия супруги.

– Не-а, – затрясла головой Ира. – Я видела, какая онавозвращалась: морда синяя, глаза красные, руки трясутся… Типичная картинапохмелья. Женский алкоголизм хуже мужского, практически не лечится, но бабы допоследнего держатся, стыдно им признаться. Вечером остекленевшие, утром как нив чем не бывало на работу выходят. Порой дети о дружбе мамы с бутылкой недогадываются. Полина из таких. Жукова сегодня на службу не явилась? Это первыйсимптом конца. В следующую смену припрет, наврет про внезапную болезнь. Ейсперва поверят. И во второй раз прокатит, и в третий… А потом глаза у людейраскроются или Полину у шкафа со спиртом поймают. Ничем хорошим это некончится! Я точно знаю! Еще увижу ее позор.

Не продвинувшись в своих поисках даже на сантиметр, япоехала домой, пытаясь по дороге составить план действий.

Первое – необходимо еще раз побеседовать с Жуковой. Завтра всемь утра я приеду на квартиру к Полине. Почему не хочу сегодня встретиться сней? Ведь вероятно, что Жукова скоро вернется из того места, где она, по словамИрины, напивается до невменяемого состояния. А есть один нюанс.

В свое время Дегтярев рассказал мне о некоторыхпсихологических аспектах ареста. Как сейчас помню, мы сидели в гостиной исмотрели детективный сериал. Неожиданно Александр Михайлович развеселился истал считать ляпы, допущенные создателями ленты.

– Смотри, смотри, – тыкал он пальцем в экран, – экспертберет улику голыми руками, без перчаток. Да еще время смерти назвал до минуты.Без вскрытия. Ну, специалист! И где понятые при обыске? Их не позвали?

– А еще группа ворвалась в квартиру рано утром, – добавилая. – Чего в восемь приехали? Вон, преступник спросонья глазами хлопает!

– Ну это как раз правильно, – неохотно признал Дегтярев. –Когда человека из кровати вытаскиваешь, он от неожиданности теряется ивыкладывает правду. На мой взгляд, если есть выбор, лучше нагрянуть до восходасолнца, чем на закате. Имеются разные уловки, о них наши опытные сотрудникихорошо знают.

– И какие же? – заинтересовалась я.

– Ну, допустим: привез задержанного в контору – сразудопрашивай. Он в стрессе, времени обдумать ответы не было. Те, кто впервыеоказывается за решеткой, очень нервничают, и есть большой шанс сломатьпреступника. Не удалось разговорить фигуранта – отправь в камеру и забудь онем.

– То есть как? Совсем какое-то время с ним не беседовать?

Дегтярев кивнул.

– Психология. Вот смотри. Утром его взяли, допросили, но нашкадр стиснул зубы и решительно от всего открещивается. Увели его в камеру. Ичем парень вечером занимался, как ночь провел? Безмя­тежно?

– Сомневаюсь.

– Я тоже. Он ворочался и размышлял, что завтра на допросескажет, продумал тактику, стратегию, подготовился, ждет вызова… и тут облом! Непозвали его никуда. Ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. И что прикажешь емудумать? Ведь допрос – это обоюдный обмен информацией, я у преступника правдувыуживаю, но и он у меня кое-что узнать пытается. А тут полнейшийинформационный вакуум. Ясное дело, нервы разыгрываются, подготовленная линияповедения летит к черту. И тут наконец-то его вызывают! Ведет конвойный задержанного,а навстречу по коридору другой сотрудник сопровождает подельника нашегоарестованного…

Александр Михайлович усмехнулся.

– Учись, пока я жив. Если попадешь в СИЗО, будь внимательна,не ведись на ментовские штучки, не попадайся на подставы. Ну, например:преступника и его приятеля в коридоре проводят мимо друг друга. Тебя насторожиттакой поворот событий?

– Да нет. Что тут особенного? Коридор-то общий.