А вот и общественное признание. Что ж, благодарность счастливого заказчика – лучшая награда для исполнителя.

Нет, дружба с Мазурицким и впрямь совершила настоящее волшебство. Та ли это Тамара, которая чуть больше недели назад так повелительно разговаривала со мной вот в этой же кухне? Нет и еще раз нет. Это совершенно другая женщина, мягкая и спокойная.

Я попила чаю и отведала печенья, действительно очень вкусного.

Но, прощаясь с Тамарой, чувствовала, что меня так и распирает от желания поделиться с кем-то. Запутанное, странное расследование, на каждом шагу возникающие новые версии… и такой неожиданный, непредсказуемый результат. Все это требовалось немедленно излить на чью-нибудь беззащитную голову, иначе меня бы просто разорвало.

Твердо решив не посвящать в ненужные подробности Тамару и не портить ей медовый месяц, я не могла рассказать полностью всю историю ей. Не могла рассказать даже Кире, потому что тогда пришлось бы расколоться и выложить все, что я знала об ограблении музея.

И, перебрав все возможные и невозможные варианты, я решила сделать объектом своих излияний Светку. Ведь как-никак она тоже участвовала во всем этом. Иногда даже в ущерб своим прибылям. Пускай узнает, что труды ее были не напрасны.

Я взяла трубку и, найдя знакомый номер, нажала на вызов. Голос на том конце снова был грустным.

– Что, опять пусто?

– Увы. С утра хоть бы один. Хоть бы на укладку кто пришел, про стрижку уже не говорю.

– А хочешь, я к тебе приду, Света? На стрижку.

– Шутишь? Говори сразу, что опять? Анжела или Эльвира? Или новенький кто?

– Нет, я серьезно. Дело закончено, ни Анжела, ни Эльвира больше неактуальны. Я сама хочу прийти, освежить внешний облик. Свой собственный.

– Вот это номер! Я что-то даже и не припомню такого. В новейшей истории.

– Отметь этот день красным цветом.

– Уже бегу.

Усевшись в удобное кресло, я с удовольствием предоставила себя в распоряжение умелой подруги, предвкушая долгую, приятную процедуру и интересный разговор с непременными охами и ахами со стороны Светки, по завершении которого я, несомненно, получу самое полное общественное признание.