– Твои предложения? – потребовал Хип, переводя взгляд на Конопатого.

– Я вас высаживаю на берег, даю двадцать тысяч долларов, и красиво разбегаемся.

– Пятьдесят тысяч гринов, и ты нас обмундировываешь, даешь запасную гражданскую одежду, какие-нибудь документы и довозишь до железнодорожной станции.

– Даю мокик, показываю дорогу, и вы меня не знаете, а я вас! – поставил условие Конопатый, начиная правый поворот.

– Какие ближайшие станции? – спросил Хип, берясь за ручку двери.

– Дьяковка и Прохоровка, – последовал моментальный ответ.

– Какая ближе? – уже в дверях спросил Хип.

– Прохоровка.

– Курс на Прохоровку! – приказал Хип, закрывая за собой дверь.

Вставив свою симку, Хип набрал номер Влада.

После второго гудка в динамике послышался знакомый хрипловатый голос.

– Привет! Как мои дела? – спросил, не представляясь, Хип, отмечая, что из рубки вышел Конопатый с Сидом.

Хип моментально переместился в рубку и встал за штурвал.

– Я буду у себя через два часа! – объявил Влад, и в трубке послышались короткие гудки.

Впереди, на горизонте, показалась полоска пустынного песчаного берега, справа от которой была приличная лесная роща, состоящая, как в бинокль разглядел Хип, из высоченных корабельных сосен и лиственниц, слева виднелась каменистая гряда.

«Около гряды будут приличные глубины! Нам туда и надо!» – решил Хип, увеличивая скорость до десяти узлов и направляя катер на гряду.

Море успокоилось, и теперь только небольшие полуметровые волны гуляли по поверхности.

Оглянувшись, Хип заметил, что на корму вышел рулевой, а вслед за ним Сид, на правом плече которого лежал небольшой мокик.

Сид только начал принайтовывать мокик к правому фальшборту, как рулевой вскинулся, как жеребец при виде волка, и рванул к рубке.

– Сюда нельзя подходить! Тут камни и два или три затопленных судна! – заорал он, вытаращивая глаза.

Хип, ни слова не говоря, вынул у рулевого из кармана толстенную пачку долларов, охлопал другие карманы и вытащил из заднего еще одну пачку. Доллары из второй стопки были разнокалиберными, рядом с ними находился японский спецназовский браслет со взрывчаткой, к которому аккуратные японцы привязали миниатюрный пульт на проволочке.

На верхней купюре второй пачки был изображен Кливленд, а вот сложенная пополам имела портрет Чейза. «Старые банкноты высокого номинала! Их уже давно не печатают, поэтому они очень дорогие! И с каждым годом будут становиться все дороже и дороже!» – оценил находку Хип, продолжая обыскивать рулевого.

В рубку заскочил Сид с большой сумкой и с ходу ударил рулевого кулаком по голове. Затем вытащил из его руки сорокасантиметровый стилет.

Моментально остекленевшие глаза рулевого показали, что ничто земное моряка больше не волнует.

– Надо быть внимательным! На тебе сейчас нет твоей замечательной куртки! – наставительно заявил Сид, выволакивая труп рулевого из рубки.

– Садись на нос катера и смотри в воду! Надо быстрее добраться до берега! Внизу полно затонувших кораблей! – приказал Хип, сбрасывая скорость до двух узлов и засовывая все найденное у рулевого в карман сумки, как и пистолет.

– Минута играет роль? – уточнил Сид.

– Даю одну минуту! – отозвался Хип, продолжая снижать скорость. Слева по курсу он приметил трехметровую расщелину.

Через полминуты вернулся Сид с огромной сумкой в правой руке и батареей в левой.

– Держи на десять градусов правее расщелины, там есть площадка, от которой можно подняться наверх по тропинке! – внес предложение Сид.

– Внимательно обыщи рулевого! – приказал Хип, и Сид стал обыскивать труп, подтащив его на нос судна, чтобы посматривать на воду. Все найденное он сложил в карманы своих удлиненных шорт.

«Право руля», «Левее на десять градусов», «Еще левее на двадцать градусов», – командовал Сид. «Стоп машина!» – крикнул он, скрестив руки над головой, показывая, что дальше хода нет.

– Открывай кингстоны! – приказал Хип, видя, что поднимается ветер.

– Дай мне еще минуту! – попросил Сид, скидывая в воду метровый тюк.

Тюк начал разворачиваться, превращаясь в надувной спасательный плот.

Сид метнулся на корму и, притащив мокик, бросил его на раздувшийся плот, предложив:

– В сумке маленький руль-мотор! Установи на транец [80].

Хип выключил двигатель, взял сумку, вышел на палубу и прежде всего глянул вниз. Внизу, в метре от поверхности, виднелась ржавая рубка, крыша которой была вскрыта, как консервная банка. Ржавые края плоской крыши торчали в разные стороны, а правый край не доходил до поверхности всего на полметра. Катер, с осадкою метра полтора, неминуемо должен был наткнуться на него. «Если бы ты продолжил движение, то наверняка бы наткнулся!» – вставил веское слово внутренний голос.

Справа торчали какие-то трубы, диаметром дюйма четыре, уходящие под углом вниз.

«Назад смотреть не буду! Там явно ничего хорошего!» – оценил свое положение Хип и спрыгнул на плот, который уже отошел от катера на полтора метра. Спецназовец прикинул, что до берега пара кабельтовых; немного беспокоил поднимающийся ветер.

Балансируя, Хип поставил свою ношу в середину плота, а сам на полусогнутых конечностях пошел в сторону второй сумки.

Через две минуты маленький японский мотор «Хитачи» был установлен на транце и заведен, а Сид приземлился на плоту с еще одной здоровенной кожаной сумкой, крест-накрест перетянутой ремнями.

– Что в сумке? – лениво поинтересовался Хип, направляя плот на каменную площадку.

– Какие-то странные деньги, на них написано «евро», – ответил Сид, привязывая сумки к плоту, который начало здорово бросать.

– Давай опять становись впередсмотрящим! – предложил Хип, увеличивая обороты двигателя.

Десять минут спустя надувной плот причалил к площадке, а через минуту был вытащен на берег.

Еще пять минут понадобилось, чтобы спустить и утопить плот, переодеться в военную форму, и вот уже мокик, нагруженный как среднеазиатский ишак, медленно тронулся с места.

Еще десять минут неторопливой езды по узкой асфальтовой дороге, и справа появился указатель, на котором было написано «Прохоровка – 10 км».

– Мы едем в правильном направлении! – обрадовался Хип, замечая стоящий около высокой березы обшарпанный «Днепр». Рядом сидел старик с длинной бородой и отхлебывал мутную жидкость из полулитровой бутылки.

– Во гарна машина! А ента жрет бензин, как наши счета за коммуналку! – заявил дедок, снимая старый шлем с потрескавшимся стеклом.