– Все деньги сейчас, и я вам рисую железнодорожные ксивы московской ПЧ [85], которые являются действующими документами. По крайней мере, на железной дороге.

– Где находится эта ПЧ? – поинтересовался Хип, утвердительно кивнув.

– Недалеко от станции метро «Площадь Ильича»! – выпалил пилот, срываясь с места.

Хип повернул голову к Сиду и выразительно потер указательный и большой палец – давая команду товарищу рассчитаться.

На свет появились поляроид и ноутбук.

Пять минут спустя Хип стал обладателем служебного удостоверения ПЧ Московской железной дороги, где была проставлена должность «инженер». В удостоверении Сида стояло «техник». В документах были и их фотографии, и синие печати.

– Какой институт вы оканчивали? – требовательно спросил пилот.

– ТашИИТ! – ляпнул Хип, вспоминая встречу с двумя подводниками из далекого Ташкента.

– А факультет какой? – попробовал поймать на противоречиях пилот.

– Механический. Специальность – «Вагоностроение и вагонное хозяйство»! – гордо ответил Хип.

– А я оканчивал РИИЖТ! Учился на АТС, – с ностальгической ноткой выдал парень, шустро работая за ноутбуком. Только сейчас Хип разглядел, что, пожалуй, парнем считать пилота не стоило, лет ему было, пожалуй, под сорок.

И через полчаса Хип стал обладателем диплома ТашИИТа, а Сид – железнодорожного техникума, и вторая тысяча долларов перекочевала в руки украинского умельца.

– Уже темнеет, и надо взлетать! – сообщил пилот, жестом предлагая занять места.

– Если мы возьмем с собой мокик, вы не против? – церемонно спросил Хип.

– Не стоит брать лишнюю тяжесть. В пути мобильниками не пользоваться! – предупредил пилот, откидывая прозрачную крышку кокпита.

Открываем СП на Северном Кипре!

Короткий разбег по воде, и странное транспортное средство оказалось в воздухе, двигаясь на высоте полутора метров над водой.

А может, внизу была и земля, но Хип не стал заморачиваться. Надев шлемофон, только собрался соснуть, скоротав время полета, так как ничего ни впереди, ни сбоку видно не было, как в наушниках прозвучал голос Сида:

– На таком транспортном средстве я никогда не летал. У нас на таких машинках не летают. Расскажи мне про Хана. Очень интересный паренек!

– Это экранолет. При движении используется эффект «экрана», – заметил Хип, и тут же пилот, сидящий за штурвалом предложил:

– Если интерес есть, то я расскажу про экранолеты. Лететь нам часа четыре, в зависимости от ветра, так что можем поболтать.

– Исполним сначала просьбу трудящихся, а потом послушаем про экранолеты! – заявил Хип и продолжил рассказ о Хане:

– В две тысячи седьмом году Дэвид Хан дембельнулся и сразу попал под пристальное внимание ФБР в связи с его юношескими выходками. Вскоре Хан был арестован за воровство датчика дыма, в его квартире обнаружили еще пятнадцать таких же устройств. Парня заподозрили в том, что он собирается продолжить свои «эксперименты» в области ядерной трансформации. Было долгое разбирательство ФБР и Комиссии по атомной энергетике, и Хан получил девяносто дней тюремного заключения, в течение которого его должны были обследовать психиатры на предмет навязчивой идеи, преследующей его с детства. Умер Дэвид Хан двадцать седьмого сентября две тысячи шестнадцатого года от непонятной причины. Его отец считает, что причиной смерти сына стало отравление алкоголем.

– Лет десять назад мне в руки попалась книга знаменитого итальянского катерника Ренато Леви «От доу [86] к “Дельтам”», которая дала толчок к строительству этого экранолета, – только начал рассказывать пилот, как Сид громко кашлянул.

Пилот с шумом выдохнул воздух и прервал рассказ.

– Расскажите о Ренато Леви! – снова попросил Сид, поудобнее устраиваясь на заднем сиденье крылатой лодки.

– Ренато Леви – талантливый итальянский конструктор быстроходных судов, чье имя не раз упоминалось за последние двадцать лет на страницах спортивной прессы. Как конструктор и спортсмен Леви дебютировал в первых океанских гонках моторных судов Каус – Торки в августе шестьдесят первого года прошлого столетия. Тогда его «Сперанцэлла» – один из первых катеров с обводами «глубокое V», построенных в Европе, – финишировала шестой, пройдя сто семьдесят миль по неспокойному Северному морю со средней скоростью тридцать пять километров в час.

– Сколько всего судов участвовало в гонках? – уточнил Сид.

– Из двадцати семи стартовавших судов закончить гонку тогда удалось только девяти. Через два года «Сперанцэлла» была уже победительницей этих гонок, со средней скоростью шестьдесят пять километров в час, – с ходу продолжил рассказ пилот.

«Чувствуется, что он сел на своего конька!» – похвалил пилота странного судна внутренний голос.

– С какой скоростью мы сейчас идем? – небрежно спросил Хип, уже немного привыкнув к оглушающему грохоту двигателя.

– Пятьдесят три узла! – небрежно бросил пилот, резко увеличивая обороты двигателя.

Лодка с трудом подняла нос и пошла наверх.

«Но ведь пошла! Практически как самолет!» – мысленно закричал Хип. И тут же последовала реплика внутреннего голоса: «Пошла-то пошла! Но с каким трудом и как долго шла!»

Внизу промелькнула ярко освещенная палуба судна, на ней толпились туристы и голубел овальный, подсвеченный снизу и сверху бассейн, в котором бултыхалось множество людей.

– Сейчас Ренато Леви – один из признанных авторитетов в европейском катеростроении, глава конструкторского бюро и консультант крупной верфи «Навалтехника» в Анцио, это город-порт в Италии. Он автор более сотни оригинальных проектов катеров различного назначения, яхт, гоночных моторных судов и спортивных аэропланов. О своем пути к признанию, о реализованных проектах и идеях, которым еще только суждено осуществиться, Ренато Леви рассказал в книге «От доу к “Дельтам”». На русском языке эта книга не выходила, но самые интересные куски я перевел.

– Вы знаете итальянский? – удивился Сид.

– Зачем? В Гугле и Яндексе есть великолепные подстрочники. Беллетристика мне не интересна, а технический текст автоматические переводчики переводят неплохо. Нестыковки я разбираю со словарем.

– Какие первые суда построил Ренато? – не отставал неугомонный Сид, пропустив мимо ушей упоминание об автоматическом переводчике и Гугле с Яндексом.