«Интересно, как я мог увидеть надпись на воротах? Она ведь была закрыта толстым брезентом?» – спросил сам себя Хип, вспоминая, что ворота были сделаны из круглого профиля двухдюймовой газовой трубы, а между ними приварена решетка из пятимиллиметровой проволоки.

«Конечно, третьим глазом, который прекрасно может видеть через мягкий брезент!» – уверенно пояснил внутренний голос.

Хип повел третьим глазом вправо и обнаружил, что перед дощатым трехметровым забором бывшего пионерского лагеря стоит проволочный забор на фарфоровых изоляторах, которые в цветопередаче вновь приобретенного органа выглядели зеленоватыми и немного светились.

Через метров двести от ворот машины разъехались в разные стороны и остановились.

– Всем выгрузиться! Опоздавшие получат по десять плетей! – прогрохотал чей-то визгливый голос, и мгновенно вылетевшие из машины охранники откинули задний борт, красноречиво закрутив резиновыми полицейскими дубинками.

Хип не стал ждать повторного приглашения и, выскочив из автомобиля, помог спуститься Сиду, сразу оттащив его на метр от заднего бампера грузовика.

Из автомобиля полезла странно молчащая толпа, которую злые охранники выстраивали в четыре шеренги перед невысокой дощатой трибуной, на которой имелся деревянный стол с сидящей на нем здоровенной немецкой овчаркой, злобно скалящей зубы на вновь прибывших людей.

Высоченный металлический флагшток, на котором реял украинский флаг с физиономией Бандеры в центре, был прикреплен к правому углу трибуны.

Непонятно каким образом слева от трибуны появился невысокий пузатый мужичок, от силы метр сорок, включая фуражку с высокой тульей и длинным вогнутым козырьком, в черной эсэсовской форме с одним серебряным погоном на левом плече.

«Это что за клоун?» – удивился внутренний голос.

«Обычный штурмбаннфюрер!» – буркнул про себя Хип, внимательно сквозь полуприкрытые глаза рассматривая одутловатое лицо странного персонажа, стоящего около трибуны.

Человечек покачался вправо-влево, потом вперед-назад и неожиданно рявкнул густым басом:

– Забудьте все, чему вас учили на воле! Старая жизнь для вас закончилась навсегда! За неподчинение охране в первый раз – сто шпицрутенов! Подход к ограждению ближе одного метра – расстрел! За агитацию против администрации лагеря – день на муравейнике! За разговоры в строю – пятьдесят плетей! Вы – быдло, которое не имеет никаких прав! У вас всех остались одни обязанности! Теперь вы не люди, а мясо! Обычное мясо, которое продается в любом магазине! Я могу пожарить вас, провернуть через мясорубку, отварить и даже приготовить на пару! Меня зовут Шварц! И жизнь ваша стала такой же черной, как и моя фамилия! Марш по баракам! – закончил выступление коротышка, устало мотнув рукой.

Подталкиваемые дубинками конвоиров, имеющих и автоматы Калашникова с деревянными прикладами, явно со старых складов Советской армии, толпа вновь прибывших заключенных повернула налево и, разделившись на четыре колонны, медленно пошла с плаца.

Хипа с Сидом привели в длинный одноэтажный барак, на котором имелась небольшая белая эмалевая цифра «три».

Все внутреннее пространство барака было сплошь заставлено трехъярусными солдатскими койками с тощими матрасами, воняющими потом и прочими человеческими экскрементами. Прогнав с нижних мест двух дистрофиков с безобразными шрамами на груди, Хип и Сид пошли на разведку по дощатому бараку, в котором раньше явно жили младшие пионеры, судя по размерам кроватей.

Во втором аппендиксе почти сразу наткнулись на сытенького знакомого мужичка в полной форме Армии Крайовой, с синей повязкой на левой руке, на которой красовалась белая надпись: «Капо». Мужичка они тут же схватили и поволокли в ближайший проход между кроватями, где в четыре руки прижали к правой переборке и слегка поколотили, без членовредительства и синяков на физиономии. И сразу шепотом честно предупредили:

– Надо ответить на все вопросы, и тогда избиений больше не будет! А если нет, то это последний разговор в твоей жизни! Задавим, как клопа, и ни одного следа на теле не будет!

Обитатели барака с испугом смотрели на непонятные действия вновь прибывших, но вмешиваться никто не спешил, явно признав за Хипом и Сидом право вести себя так, как им вздумается.

Капо приглашающе махнул рукой, уводя соратников по узкому проходу в завале старой мебели, которая высилась до самого потолка. У него оказался там даже маленький кабинетик, огороженный с четырех сторон фанерными шкафчиками для одежды. На крепком металлическом столе стояли два высоких керамических бокала с надписью «Эксмо», непонятно каким образом попавшие сюда.

– Где мы находимся? – не откладывая вопросы в долгий ящик, спросил Сид, исподлобья глядя на бывшего офицера армии Крайовой, с которым у него были связаны не самые приятные воспоминания.

Для придания весомости вопросу Сид положил на столик здоровенные кулаки, которые то сжимал, то разжимал, показывая, что в любой момент может пустить их в ход, продолжив экзекуцию.

– Это специализированный украинский концлагерь. Он занимается изыманием органов у людей по заказу американского госпиталя «Медикал экспресс лтд». Лагерь развернула СБ Украины! – четко доложил капо, с опаской поглядывая на Сида и наливая в кружки воду из двухлитровой пластиковой бутылки.

– Как ты сюда попал? – вступил в разговор Хип, смотря на надпись «Эксмо» на бокале. В голове спецназовца с огромной скоростью проносились мысли, главными из которых были:

«Надо как можно быстрее бежать отсюда! Мне только не хватало быть разобранным на запчасти! Российского морского дьявола украинцы арестовали и разобрали на запчасти! Вечный позор морскому спецназу! В бане шайками закидают!»

– Не могу понять, что за слово написано на бокале! Вроде буквы русские, а непонятно! – делано возмутился Капо, бросая опасливые взгляды по сторонам.

Он явно тянул время, стараясь отвлечь внимание соратников от чего-то интересного, что должно было вот-вот произойти.

– Ты на вопрос отвечай! Или через минуту отвечать будет нечем! Сможешь только шипеть! – предупредил Хип, обводя кабинетик внимательным взглядом.

– Почему? – спросил Капо, делая вопросительное выражение на лице.

– Все зубы выбью! – пообещал Сид, выдвигая вперед нижнюю челюсть. Для убедительности он выбросил руку вперед и звонко щелкнул пальцами.

Несмотря на предупреждение, Капо не торопился отвечать. Взяв со стола кружку, он выразительно постучал указательным пальцем по надписи.

– Дай телефон – расскажу! – поставил условие Хип, усаживаясь за стол.

– Никто в бараке не знает, а ты сможешь отгадать это слово? – не поверил Капо, бросая опасливый взгляд на второй ящик сверху третьего стеллажа.

– Как ты сюда попал? – повинуясь жесту Хипа, спросил Сид, беря начало допроса в свои руки.

Хип в это время встал и, подойдя к стеллажу, начал медленно протягивать руку туда, куда только что посмотрел Капо.