— Получается, что если бы следователь заинтересовалась судьбой аппарата, то Сапрошина могли оправдать, — подумал вслух Данилов. — Если датчик и «насос» были исправными, то вопрос о вине анестезиолога снимается… Ёшкин кот! Как же все неудачно сложилось!

«А вот не надо торопиться, — сварливо сказал внутренний голос. — Особенно — с этим делом…»

— Я никого не собираюсь оправдывать, — мягко сказал детектив, — а просто хочу обратить ваше внимание на то, что следствие проверяет не все факты подряд, а лишь те, которые кажутся заслуживающими проверки. На то, чтобы проверять все-все-все, нет ни времени, ни сил, да и смысла в этом тоже нет. Не судите следователя строго, она играет так, как умеет. Так, как ее научили. Документы оформлены правильно, факт ремонта подтвержден показаниями свидетелей — зачем глубже копать? Чай у нее не одно дело в производстве и не два.

— Но ведь Сапрошин утверждал, что «насос» был исправным! — возразил Данилов. — Это ж основной вопрос, вокруг которого все крутилось! Тут уж надо было, что называется, землю носом рыть, а не прикрываться бумажками! Или я не прав?!

Анатолий Олегович молча пожал плечами.

— Разве это не халатность?! — Данилов заводился все сильнее и говорил все громче и громче. — Халатность! И тоже со смертельным исходом! Если бы Сапрошина не осудили, то он бы не повесился… Получается, что халатность следователя довела человека до самоубийства! Невиновного, прошу заметить, человека!

Здесь до Данилова наконец-то дошло, что он изливает свой праведный гнев совершенно не по адресу.

— Прошу прощения, — сказал он, понизив голос до нормальных пределов. — Увлекся я что-то. Вы тут совершенно не при чем. Вот если бы следователю в лицо все это высказать…

— Не стоит! — строго сказал детектив. — То, что я вам сообщил — это секретная оперативная информация, которую нельзя разглашать. Мой приятель пошел на нарушение ради меня, а я — ради вас, так что давайте на этом остановимся. Если вы приметесь высказывать претензии следователю, она первым делом спросит, откуда у вас такие сведения. Если вы не ответите на этот вопрос, то будете иметь весьма бледный вид. А если ответите — всем нам достанется на орехи. Да и зачем вообще что-то высказывать? Это же ничего не изменит. Следователь будет продолжать работать так, как она привыкла и делать то, что считает нужным…

— Интересная получается петрушка! — в голосе Данилова проступил ядовитый сарказм. — Вы раздобыли весьма важные сведения, сообщили их мне, но я не могу воспользоваться этим знанием. Какой тогда смысл в этом нашем разговоре? Я и так знал, что Сапрошин не виноват!

— Пока не можете воспользоваться, — уточнил Анатолий Олегович. — Но после суда над руководством «Медтехносервиса» — сможете. Добиться посмертного оправдания Сапрошина вряд ли получится, хотя преценденты бывали…

— Оправдать невиновного — это хорошо, — сказал Данилов. — Но Сапрошин уже умер и не сможет порадоваться тому, что его оправдали. Сначала бы хотелось заняться живыми, то есть наказать Раевского. Если аппарат был исправным, значит — Сапрошин невиновен, следовательно — виноваты хирурги. Ветром же воздух в сосуды не надует. Должно быть проведено новое следствие и должен состояться новый суд… — тут Данилов осекся. — Впрочем, я не уверен, что стоит начинать заново…

— Я с вами полностью согласен! — вставил Анатолий Олегович. — Если даже на Раевского и заведут дело, то до суда оно не дойдет. Будет прекращено за отсутствием состава преступления. С юридической точки зрения использование полностью исправного аппарата искусственного кровообращения еще не является доказательством вины хирургов. А вдруг анестезиологи не удалили весь воздух из шприца, прежде чем вводить препарат пациенту?

— Я не это имел в виду, — ответил Данилов. — Поставьте себя на место родителей Виталия. Стоит ли доставлять им лишнюю боль? Им же придется снова проходить через все это, ведь дело может быть возбуждено только по их заявлению… Или я не прав?

— В данном случае — только по их заявлению, — подтвердил детектив. — Несмотря на то, что обвинение в халатности относится к делам публичного обвинения, преследование по которым может осуществляться без заявления потерпевшего.

— Справедливость справедливостью, но… — Данилов не мог подобрать нужных слов — одни казались пафосными, а другие неуместными.

— Но о гуманизме тоже забывать не следует! — подхватил детектив. — Я вас понимаю. Никакая справедливость не вернет родителям умершего сына, а причинять им дополнительную боль, конечно же, не стоит. Но не все так безнадежно, как вам кажется, Владимир. Раевскому достанется с другой стороны. Стоимость липового ремонта аппарата превышает один миллион рублей. Это уже хищение в особо крупном размере. Причем — хищение бюджетных средств, за которое нынче карают с особой суровостью…

— А Раевский-то тут каким боком? — удивился Данилов. — Он же не имеет никакого официального отношения к аппарату и ремонту.

— Следите, пожалуйста, за ходом моей мысли, — попросил детектив. — Итак, мы имеем хищение бюджетных средств в особо крупном размере, да вдобавок еще и совершенное организованной группой, в которую помимо руководства «Медтехносервиса» входили сотрудники больничной администрации. Скажу прямо — худшего расклада не бывает. При неблагоприятном развитии событий можно получить десять лет. Как по-вашему, что первым делом сделают сотрудники больницы, подписавшие липовый акт о неисправности оборудования? Они начнут объяснять, что у них и в мыслях не было обкрадывать родное государство. Боже упаси! Они просто откликнулись на просьбу профессора Раевского… Или же были вынуждены откликнуться, поскольку он им чем-то угрожал. Раевский уже доказал, что он умеет выходить сухим из воды, так что они будут надеяться, что он заодно вытащит и их. Я допускаю, что хороший адвокат сможет отмазать Раевского от отбывания срока, но от соучастия он его вряд ли отмажет. Плюс — сильный удар по репутации. И если кто-то сведет концы с концами и вспомнит о роли неисправного аппарата в деле Сапрошина…

— То всем станет ясно, что Раевский — мразь и подонок! — закончил Данилов. — А у меня, как раз, есть на примете человек, который с удовольствием займется сведением концов!

— Небось журналист какой-нибудь? — предположил Анатолий Олегович.

— Не «какой-нибудь», а настоящий змей, — усмехнулся Данилов. — Мне его супруга порекомендовала после того, как выставила из кабинета со скандалом. История как раз в его стиле… Арсен Жамараков, специалист по медицинским темам. Не приходилось читать?

Детектив отрицательно покачал головой — нет, не приходилось.

На выходе из Петровского пассажа в голову Данилова пришла соблазнительная мысль.

«Не вздумай! — предостерег внутренний голос. — Это чистейшей воды мальчишество, к тому же тебя предупреждали!».

«Елена до сих пор считает, что я не вышел из подросткового возраста, — ответил Данилов. — И, наверное, она права. А предупреждение я принял к сведению и никого не подведу!»

«Вон девушка красивая идет совсем одна, — проворчал голос. — Лучше ей свидание назначь…».