Аманда кивнула.

– Возможно, мои напряженные размышления над этой проблемой и сделали меня столь заметной. – Она рассмеялась. – Ты просто очень наблюдательный. У меня больше не осталось никаких тайн…

Он наклонился к ней и поцеловал.

– Мне кажется, тайны всегда будут окружать тебя, Аманда. – Он встал и поднял ее. – Пойдем наверх, чтобы у меня была возможность их исследовать.

Два дня спустя Аманда проснулась утром и увидела Лэнгфорда уже полностью одетым. Значит, сегодня не предполагалось долго нежиться в кровати. Ей нравилось откладывать таким образом начало дня и встречу с миром за пределами ее спальни. И ей было жаль терять эту возможность хотя бы однажды.

Лэнгфорд наклонился и поцеловал ее.

– Мне нужно сделать несколько визитов: деловой с утра и светский немного позже. Вернусь я только к вечеру. Винсент днем отвезет тебя проверить, не пришло ли письмо.

– Ты не понимаешь, как испортил его всеми этими секретными миссиями. Он не сможет в дальнейшем быть обычным лакеем. Подобные обязанности будут казаться ему слишком скучными.

– Если я не сумею найти применение его новым интересам, он будет волен искать другую работу, которая его удовлетворит. Однако я пришел к выводу: у каждого герцога должен быть свой Винсент.

– Занятно. А я уже подумала, что из него мог бы выйти неплохой вор. Уверена, эта профессия не оставила бы его равнодушным.

– Ну что ж, ему следует подумать. – Лэнгфорд направился было к двери, но остановился на полпути. – Страттон сообщил мне, что его жена просила меня зайти к ней на днях. Ты же встречала ее у леди Фарнсуорт.

– Да, имела честь.

Принимая во внимание его раздражение статьей леди Фарнсуорт и «Парнасом» в целом, а также секретным характером участия в нем герцогини, Аманда никогда не рассказывала ему, при каких обстоятельствах виделась с герцогиней.

– Страттон предложил, чтобы ты сопровождала меня.

Что-то внутри у Аманды содрогнулось.

– Ему известно обо мне?

– Он знает, что ты находишься в моем доме. Во время своего визита ко мне он видел, как ты выходила из библиотеки. Остальное ему, естественно, неизвестно.

– Почему ты не сказал мне об этом? Он сообщит жене, та расскажет леди Фарнсуорт, и меня все будут считать лгуньей.

– Но ты ведь не солгала. Ты объяснила леди Фарнсуорт, что отправляешься помогать матери, и это правда.

– Полуправда в лучшем случае. Ты ведь сам однажды обвинил меня в том, что у меня есть талант говорить только часть правды. И неужели ты полагаешь, что названные дамы заинтересуются соотношением истины и лжи в моих аргументах? Они просто решат, что я ушла от леди Фарнсуорт ради того, чтобы стать твоей любовницей и жить в твоем роскошном особняке. То есть они будут считать меня не только твоей любовницей, но еще и круглой дурой.

– Страттон не выдаст тебя. Не думаю, что и герцогиня пойдет на это. Она может быть весьма экстравагантной в своем поведении и суждениях, но в целом – добрая женщина. Почему бы тебе не пойти со мной? Я чувствую себя виноватым, что так часто оставляю тебя одну.

– Если кто и экстравагантен в поведении и суждениях, так это ты. – Аманда выпрыгнула из постели и подошла к нему. – В данный момент твои друзья просто строят догадки. Если же им станет известно, кто я такая и чем занималась, и если они увидят тебя в моем обществе, твое имя навсегда будет связано с моим.

Он провел рукой по лицу Аманды.

– Твоя обеспокоенность моим благополучием мне очень приятна. Тем не менее я готов жизнью поручиться за своих друзей. И свою честь я могу доверить им без каких-либо опасений. Конечно, они могут высказать мне свое неодобрение, но никогда не станут распространять порочащие слухи обо мне. Положись на меня и в этот раз.

От того, как он это произнес, как взглянул на нее, ее сердце сжало словно тисками. Только один раз. Только один этот раз. Он оказывал ей честь таким предложением. Он собирался представить ее своим друзьям без всякого смущения.

Но чем она рисковала? Худшее из того, что могло ее ожидать, было презрение герцогини. Если когда-нибудь станет известно, что Габриэль помогал воровке, этой воровки не будет рядом с ним.

– Только не на нынешней неделе. После того как мы узнаем, куда отправится кинжал, я, возможно, приму твое приглашение, – ответила Аманда. – Если герцогиня окажется не столь добра ко мне, как ты полагаешь, мне тяжело будет слишком долго выносить ее неприязнь.

Лэнгфорд сунул руку в карман.

– Надень это, когда мы пойдем. Герцогиня не должна подумать, что я тебя ни во что не ставлю.

Он сунул ей в руку какой-то предмет и ушел. Это был тот самый украшенный драгоценными камнями медальон, который герцог подарил ей, когда они лежали на ковре в доме лорда Гарольда.

В кабинете Стиллуэлла было невероятно тесно. Книги заполняли полки вдоль стен и стопками лежали на полу. Стол был завален старинными манускриптами. Еще один стол загораживал проход к единственному стулу для посетителей.

– Мои извинения, ваша светлость, – пробормотал Стиллуэлл, пытаясь отодвинуть стол.

– Бросьте. Я постою.

– Ну, если вы настаиваете… – Музейщик склонился над документами, дрожащими руками перекладывая их с одного места на другое, что выдавало его волнение. – Я сделал то, что вы просили, и отыскал все имеющееся сведения об этой броши.

Он оглянулся.

– Вы полагаете, мы можем ее вернуть? Это было бы огромным облегчением! Мне очень жаль, но уже поползли слухи. А вы знаете, с какой скоростью распространяются подобные известия.

– К сожалению, мне пока нечем вас порадовать. Хотя надежда не потеряна.

– С вашей стороны так благородно проявить интерес к нуждам музея. Если дело получит огласку, то усилия властей, как и мнение общества, сосредоточатся на поиске козла отпущения. Возвращение самой ценности мало кого волнует. В отличие от вас, конечно.

– Вы сказали, что собрали все необходимые сведения?

– Да-да, конечно. Минуточку. Вот. – Он повернулся к герцогу и протянул ему несколько бумаг. – Верхний документ – письмо от последнего герцога Арджилла, заверяющее передачу ценностей в дар музею. А вот последний документ попался мне совсем неожиданно, когда я проверял коробку с корреспонденцией того года. Могу вас заверить, я не знал о существовании этой претензии. В то время я здесь даже не работал.

Габриэль достал нижний документ.

– Претензии, подобные этой, – распространенное явление?

– Да, появляются время от времени. Кто-то что-то передает музею, а родственники начинают утверждать, что это незаконно. Мы всегда отвечаем одинаково: родственники имеют право обратиться в суд, – но не подвергаем сомнению честность наших дарителей. Подобные споры наилучшим образом решаются посредством услуг разного рода стряпчих.