— Ладно, — кивнул толстяк.

— Когда можно будет позвонить? — спросил Алексей.

— Сегодня, часиков в пять. Пока.

Мужчина вернулся к «Жигулям» и уехал, Алексей направился каллее, а я осталась на месте, погрузившись в глубокую задумчивость. Похоже, нетолько мы с Софьей занимаемся разгадками тайн, остальные тоже не дремлют.

Однако выражение «золотая жила» очень мне не понравилась.Смахивает на шантаж. Выходит, Алексей что-то смог обнаружить? Любопытно, что?Что можно передать в конверте с просьбой проверить?

Тут я заметила Олега Петровича и поняла, что мое пребываниев кустах вызовет у него недоумение. Оттого очень быстро устремилась вдольограды к реке и увидела там Макса, который с унылым видом сидел в лодке,смотрел на воду и явно тосковал. Мне сделалось очень жаль бедного ребенка, но сейчася была совершенно не готова к встрече с ним и поспешила свернуть на тропинку.Путь к дому был отрезан, раз я не желала встретиться с Максом или пробиратьсясквозь кусты, оттого я решила покинуть территорию сада и вернуться в него черезкалитку.

Выбраться с территории можно было лишь по воде, и язашлепала вдоль берега, держа туфли в руках, и начала беспричинно улыбаться.Однако мое романтичное настроение длилось недолго. Впереди в воде что-томелькнуло. Я замерла, приглядываясь.

«Еще одного трупа я просто не переживу», — подумала ясо злостью, но тут же успокоилась. Человек, который в это время плескался вреке, был чрезвычайно активен, а значит, жив-здоров.

Я выбралась на берег и решила взглянуть, кто там занятранним купанием. Тропинка вывела меня к песчаной дороге, но машин видно небыло, что, в общем, меня не удивило. Как я уже сказала, здесь везде висяттаблички «Частные владения», и чужие заглядывают сюда редко, а у тех, кто здесьживет, на реке свои купальни.

На зеленую траву была небрежно брошена одежда. Рубашкапоказалась знакомой, и мое любопытство усилилось. Я подошла вплотную к воде исмогла понаблюдать за тем, как Павел ныряет метрах в десяти от берега. Кстати,здесь было довольно глубоко, и граждане это место избегали, а Павлу, по моему мнению,и вовсе здесь делать нечего.

Тут он надолго скрылся под водой, я, признаться, дажезабеспокоилась. Его голова наконец появилась на поверхности, он повернул кберегу и вскоре уже стоял во весь рост у кромки воды, вытирая лицо ладонями.Заметил меня, нахмурился и, вместо того чтобы сказать «доброе утро», направилсяк своей одежде.

— Вы меня не видите, или у вас скверноенастроение? — сказала я.

— Не увидеть тебя невозможно, — проворчалон. — Ты затмеваешь все, даже солнце.

— Значит, настроение, — кивнула я.

Он как-то странно взглянул в мою сторону, но тут моевнимание привлекло кое-что другое, и я забыла сказать очередную колкость,которую только что придумала, Павел как раз наклонился к своим вещам, и яувидела, что вся его спина покрыта жуткого вида шрамами, точно невиданноеживотное драло его всеми четырьмя лапами, сдирая кожу и мясо когтями. Шрамыпредставляли собой затейливый рисунок, так что выходило, зверь резвилсядовольно долго. Приходилось лишь диву даваться, как после этого Павел осталсяжив, да еще с целым хребтом. Он поспешно набросил на плечи рубашку.

Я спросила:

— Это что, тоже авария?

— Ага, — кивнул он.

— Стекла летели в спину?

— Со всех сторон.

— Удивительно, как вы остались живы.

— На самом деле это все довольно болезненно, но несмертельно, — усмехнулся он. Стало ясно, что развивать данную тему он ненамерен, а я уже знала, что, если он чего-то не хочет, напрасный труднастаивать.

— Вы что-нибудь искали? — кивнула я в сторонуреки.

Павел вновь усмехнулся:

— Возможно.

— Так искали или нет? Или вам просто местопонравилось? — говоря это, я стала не спеша раздеваться, наблюдая за ним.

По его лицу скользнуло недоумение, но в глазах почти сразупоявился недобрый огонек. Мужчин невозможно понять, можно лишь гадать, что онисделают в следующее мгновение. Этот ничего не делал, просто наблюдал за мной,выжидая.

— Забавно, — сказал он, когда я осталась в однихтрусиках. — И что дальше?

— Хочу взглянуть, что там такого интересного, —пожала я плечами и направилась к воде. — А ты что подумал?

— Уверен, ты только зря потеряешь время, — сказалон вдогонку.

— Это в каком же смысле? — хихикнула я и с разбегунырнула.

В первый раз я ничего не увидела, пришлось набрать в грудьпобольше воздуха и нырнуть еще раз.

И вот тогда на глубине я обнаружила машину. Рассмотреть еекак следует времени не было, да и желание отсутствовало, потому что главное японяла. И направилась к берегу.

Павел стоял по щиколотку в воде, уперев руки в бока, инасмешливо кривился.

— Как ты догадался? — спросила я, собирая волосы впучок.

— Странно, что об этом не догадались в милиции. Убийцаугнал машину, а потом решил от нее избавиться. Как это сделать проще всего,особенно когда имеется дефицит времени? Утопить в реке.

Отсюда до того места, где сбили Аглаю, пять минут неспешной езды,глубина здесь порядочная, чужие этих мест сторонятся, а местные здесь в водувряд ли полезут.

— Ты в самом деле считаешь, что я имею к этому какое-тоотношение? — поинтересовалась я. Хорошее же у него обо мне мнение, если онс легкостью записал меня в убийцы.

— Я уверен, ты из тех женщин, которые тщательно хранятсвои тайны. А у тебя их не одна и, возможно, не две.

— И ты явился за моим скальпом? — спросила я сусмешкой, наблюдая за ним.

— Выходит, я прав? — вопрос прозвучал сурово, исмотрел он на меня без своей обычной ухмылки.

— В чем? — удивилась я. — По-твоему, я убилаАглаю и утопила машину?

— Скорее всего, твой мальчик. Оттого он и бродитгрустный, потому что уже понял: вряд ли ему что обломится. Будет лежать нанарах и тосковать о твоем роскошном бюсте.

— Так бюст все-таки произвел впечатление? —улыбнулась я.

— Разумеется, — засмеялся он. — Едвасдерживаюсь, чтобы не заключить тебя в объятия.

— Зачем же сдерживаться? Надо иногда давать волю своимчувствам.