— Не играй со мной, — сказал он с избыткомсуровости. Мою же злость сменило нетерпение, мне захотелось, чтобы он прекратилболтать и для начала поцеловал меня. Ужас как хотелось оказаться в егообъятиях. Бог его знает отчего, но он действовал на меня, как красная тряпка набыка. Впрочем, скорее всего, все очень просто: когда раздавали сексуальность,природа по знакомству вручила ему двойную порцию, но вел он себя так, точно недогадывался об этом.

Сообразив, что он так и будет стоять, гневно сверкаяглазами, я хмуро предложила:

— Может, поцелуешь меня? Раз уж я практически лежу натвоей груди?

— Вряд ли это доставит мне удовольствие, — хмыкнулон.

Вот уж свинство невероятное, говорить такое женщине.., ковсему прочему, врет совершенно нахально, потому что взгляд его гораздокрасноречивее слов. Если мне хотелось оказаться в его объятиях, то и он едвасдерживался, поэтому, должно быть в отместку, произнес:

— Соблазняешь по привычке, потому что под рукойоказался?

Я отстранилась, весело хихикая.

— Если ты всерьез собрался быть единственным, тебестоило появиться пораньше. — Я тут же поняла, что сделала ошибку, взглядего изменился, в нем по-прежнему полыхал огонь, но теперь огонь гнева, а нежелания. — Жаль, — пожала я плечами. — Дважды я непредлагаю. — И попыталась выйти из студии, толкнула дверь, и тут Павел,вновь схватив меня, зажал мне рот ладонью. Я было обрадовалась, что он повелсебя столь решительно (только к чему закрывать мне рот, кричать я несобиралась, раз сама напросилась), но тут выяснилось, что им руководятсовершенно другие мотивы. В полумраке коридора в сторону лестницы не спеша шелмужчина.

Не спеша, то есть осторожно, на цыпочках, обуви на нем небыло, скорее всего, он щеголял в носках, не издавая ни малейшего шума.

Он поравнялся с лестницей, я стояла, ожидая, что будетдальше, и тут он повернулся и, вне всякого сомнения, увидел нас. В студии всееще горел свет, и на фоне открытой двери мы были хорошо видны.

Забыв об осторожности, он бросился бежать в сторону входнойдвери, Павел рванулся за ним, и я следом.

Входная дверь оказалась открытой, это позволило ночномугостю без помех выскочить из дома.

Когда мы оказались на крыльце, его и след простыл.

Разумеется, он был где-то в саду, затаился, быть может,совсем рядом, но искать его в темноте — дело безнадежное и глупое.

— Какого черта ты не поставишь видеокамеры? —напустился на меня Павел, но тут же нахмурился и неопределенно произнес:

— Да-а… Ты его видела?

— Разумеется, — пожала я плечами. — Но неузнала.

Павел вроде бы мне не поверил.

— Вряд ли это кто-то из гостей, — хмуро заметилон, — раз парень воспользовался входной дверью.

— Это не повод думать, что он явился со стороны, —возразила я. — Мог оставить дверь открытой на непредвиденный случай. Еслион к тому же оставил открытым окно в своей комнате, то сейчас уже в постели.

— И никаких мыслей о том, кто бы это мог быть?

— Я уже сказала, что не узнала его, — поморщиласья.

— Может быть, он тебе кого-то напомнил? — неунимался Павел.

— Напомнил, — кивнула я. — Моего второго мужаКостаса.

Мы вернулись в дом, и я заперла дверь на засов.

— Он действительно похож на твоего мужа? — вновьспросил Павел.

Я пожала плечами:

— Больше он точно ни на кого не похож.

— У твоего мужа были родственники?

— Сусанна лежит наверху, — напомнила я.

— А кроме Сусанны?

— Я единственная наследница.

— Вот что, давай посмотрим, как там себя чувствуетСусанна.

Поначалу предложение показалось мне довольно странным, но,когда мы поднялись по лестнице, я уже так не думала.

Я осторожно открыла дверь и заглянула в комнату Сусанны.Старушка мирно дремала, рядом на диване спала сиделка, сладко посапывая. Павелподошел к старушке и некоторое время разглядывал ее.

— Все в порядке, — сказал он вроде бы соблегчением. Сиделка сонно завозилась, мы поспешно покинули комнату.

— Ты думаешь, кто-то покушался на Сусанну? —нахмурилась я.

— Она ведь уже выпадала из окна? — пожал плечамиПавел.

— Только из-за своего любопытства.

— Ты уверена, что у твоего мужа нет еще родственников?

— У Костаса? По крайней мере, я ничего о них неслышала. И я не понимаю, при чем здесь Сусанна?

— Может, старушке известно то, чего не знаешь ты.

Мы уже были возле моей комнаты. Павел толкнул дверь, вошелбез приглашения, огляделся, потом заглянул в ванную. Я наблюдала за егоперемещениями со смешанным чувством досады и настороженности. Вроде бы оностался доволен осмотром и направился к двери.

— Запрись на ключ, — наставительно сказал он.

— Тебя действительно интересуют только продажныеженщины? — не удержалась я.

— Так-так… — Он вернулся от двери, замер напротив,сложив руки на груди. Выглядел он не то чтобы злым, скореезаинтересованным. — Проявила любопытство?

— Конечно. Ты не ответил на вопрос.

— Не думаю, что ты хоть в чем-то лучше их, —сказал он презрительно. — Ты готова лечь со мной, в надежде что яразговорюсь. Разве не так?

— Интересно, что такого ты можешь сказать, чего я незнаю? — усмехнулась я, и это неожиданно привело его в замешательство.

— В самом деле? — наконец спросил он, отводявзгляд.

Я видела, что он очень взволнован. Наверное, пытаетсярешить, стоит открывать карты или нет, длилось это не более минуты. Взгляд еговновь приобрел твердость, а на губах опять появилась ухмылка.

— Спокойной ночи, — сказал он и коснулся губамимоих губ, однако в этом прикосновении не было и намека на страсть. — Тыочень красива и в самом деле способна вскружить голову, но только самыебезнадежные дураки дважды наступают на одни и те же грабли. — Оннаправился к двери, а я сказала:

— Помни, что ты обещал. Жду не дождусь.

— Даже не представляешь, как я хотел быостаться, — засмеялся он.