– Так, и что ты в них нашел?

– Как и можно было ожидать, ничего.

– Борис!

– Ладно-ладно. Не надо дешевых эффектов, согласен. В общем, потом я попросил разрешения посмотреть личные дела уже уволенных сотрудников. Они, конечно, были уже сданы в архив, но Лилия любезно согласилась за ними сходить. Это начальника отдела кадров так зовут: Лилия.

– Разумеется, она тут же пала жертвой твоих мужских чар и была согласна показать тебе все, что ты попросишь, – язвительно предположила Дина.

– Резникова, не ревнуй, тебе не идет. В общем, наш с тобой замечательный сосед Веня, прекрасный и заботливый муж и будущий отец, три года отпахал в «АрдолитСтрое». Я лично не удивлен, а ты?

– То есть это что же получается? – медленно сказала Дина. – Веня прекрасно знал и Павла Попова, и Игоря Петрова?

– Да в том-то и дело. Он числился на хорошем счету, потому что, по словам Лилии, у него золотые руки. Безропотно ездил на вахты по всей стране, говорил, что ему деньги нужны, чтобы семью содержать. Идея фикс у него была – построить собственный дом на участке, который достался от бабушки. В общем, пахал он за двоих, ни от какой работы никогда не отказывался, и в компании его уважали и ценили. Вот только несколько месяцев назад наш Веня уволился, потому что у него забеременела жена и он больше не мог оставлять ее одну. Лилия рассказала, что Павел тогда спросил, на что он собирается жить, но Веня на это ответил, что все равно копить деньги у него не очень получается, а на хлеб он себе и шарашками заработает.

Дина напряженно думала. Перед глазами у нее снова встало купе поезда, в котором она, проснувшись, обнаружила Бориса, увлеченно разговаривающего с Павлом. Что говорил Попов в тот момент, когда Дина вытащила из ушей беруши, в которых спала? «Люди у нас дома уехали, работают вахтовым методом, так оно и понятно, деньги зарабатывают. Мы вот с партнером раз в неделю туда катаемся, проверяем, контролируем. Тоже не сахар, а что делать».

Ну да, все сходится.

– Мне Лена говорила, что Веня раньше вахтами работал, – сказала она грустно. – И то, что Павел контролирует вахтовиков на крупных стройках, я тоже знала. Получается, я должна была раньше эти факты воедино связать.

– Мы оба знали про вахты, – успокоил ее Борис. – Собственно, когда ты сказала, что Веня строитель, у меня в голове и щелкнуло проверить работников строительной конторы, в которой начальствовали Попов с Петровым.

– Но ты не разговаривал с Леной в отличие от меня, – Дина не хотела, чтобы ее утешали. – Я должна была раньше догадаться. А еще вспомни, когда мы разговаривали с Игорем Сергеевичем в конном клубе и спрашивали, что говорил Павел, вернувшись из Череповца, что он ответил?

– Ничего особенного.

– Да, ничего, кроме одной детали. Он сказал, что они обсуждали расширение штатов и кандидатуры бывших работников, которые по разным причинам уволились. Ну, вспоминай.

– Да, точно. Павел сказал, что с парочкой дельных ребят сам поговорит, – подхватил Борис, – и при этом, по словам Петрова, он выглядел довольным, потому что друг и компаньон натолкнул его на необычную мысль. Динка, ты чуешь, что это значит?

– Я думаю, что, когда Веня еще работал в «АрдолитСтрое» и ездил с Павлом в командировки, он рассказывал про своего знаменитого соседа – ученого-палеографа Ефимия Бондаренко, – подхватила Дина. Истина открывалась ей, громадная, выпуклая, ужасающая истина, от которой захватывало дух. – Вернувшись из Череповца с ктубой, стоимость которой ему предстояло оценить по просьбе старого друга семьи, Павел наверняка думал о том, к кому из специалистов обратиться. И тут, обсуждая кандидатуры потенциальных работников, он вспомнил про Веню и его рассказы. Борь, он наверняка позвонил Вене с просьбой дать телефон старого профессора. И потом позвонил тому и назначил встречу, для конспирации назвавшись твоим именем.

– Это, кстати, было глупо, ведь Веня прекрасно знал, как на самом деле зовут его бывшего работодателя.

– Да, но Веня наверняка просил не афишировать их знакомство. В конце концов, для Ефимия Александровича вовсе не было экспертным имя какого-то там соседа, мужа медсестрички, которая делала ему уколы и капельницы. Впрочем, это уже не важно.

– Важно, что Веня мог знать, когда его бывший шеф придет к Бондаренко. И в подъезде Павла мог поджидать убийца, прекрасно осведомленный о том, какую ценность будет иметь при себе Попов, – подытожила Дина.

– Получается, Павла убил Веня?

– Нет, не получается. У Вени алиби. Он весь вечер не выходил из квартиры. Я думаю, что Павла убил тот, кто был заинтересован в краже ктубы. Человек, который был знаком с Вениамином и знал, что Попов обратится к старому профессору за консультацией. Понимаешь, у Вени был сообщник, вернее, руководитель. Тот, кто придумал и реализовал убийство. Тот, кто потом приходил к профессору и довел его до сердечного приступа. Тот, кто спрятал в квартире Бондаренко бюст Пушкина – орудие преступления.

– И кто же этот черный человек? Хотя, я думаю, что это следователь легко выяснит у Вениамина.

– Это твой бывший друг и коллега Макс, – выпалила Дина.

Борис в трубке закашлялся от неожиданности.

– Макс? Да он-то тут каким боком? Он просто завистливый мерзавец, мечтающий стать компаньоном, но не убийца. Да и с Вениамином он не мог быть знаком.

– А вот и ошибаешься, – торжествующе сказала Дина. – Они были знакомы прекрасно. Мне об этом Лена сказала.

– Лена? Когда?

Дина поняла, что пропала. В пылу так интересующего ее разговора она проболталась о своем разговоре с Леной и сейчас Борис вцепится в нее мертвой хваткой и обязательно вытащит все остальное.

– Сегодня утром, – промямлила она. – Она позвонила мне по телефону. Понимаешь, Борь, она была очень напугана, потому что начала подозревать, что Веня может быть причастен к убийству. Дело в том, что она видела у него ктубу.

– Что-о-о? – взревел Борис в трубке. – Ктубу? Ты в этом уверена?

– Она сказала, что видела старинную бумагу с загогулинами, которую именно Макс просил оценить у старого профессора. Вряд ли это совпадение.

– Да уж, таких совпадений не бывает. – Борис немного помолчал. – Слушай, Резникова, а ты сейчас где?

– Я? – спросила Дина, чувствуя, что голос ее поехал куда-то в сторону и вверх. Она всегда «давала петуха» перед тем как соврать. – Я вышла прогуляться. А что?

– Нет, ничего. И где именно ты гуляешь?

– Что за допрос? – столь же фальшиво возмутилась Дина. – Какая тебе разница, где я гуляю. По улице. Тут красиво, тепло и птички поют, потому что скоро весна.

– Ты мне зубы не заговаривай, – ласково сказал Борис, но эта показная ласковость и бархатность голоса не сулили Дине Резниковой ничего хорошего. – Я спрашиваю, где ты? Я приеду, и мы с тобой все обсудим с учетом вновь открывшихся обстоятельств. Дина, я знаю, что ты совершила какую-то огромную глупость, но, судя по тому, что я с тобой сейчас разговариваю, ее еще можно исправить. Где ты, черт тебя подери?