– Что ты такое? – простонал я, отступая к стене. – Какая-то… полуженщина?!

– Нет, я просто женщина. Самая обычная. Думала, ты догадаешься прямо… гораздо быстрее. Но Молли права: твой блестящий ум удивительным образом сочетается с непроглядной тупостью в сердечных делах.

Он – или, точнее, она – подобрала с пола жилет и начала одеваться.

– И как тебя зовут на самом деле? – сдавленно спросил я.

– Робин. Спасибо матушке моей прозорливой, не могла знать, каким путем я в жизни пойду, но ухитрилась выбрать мне имя, которое может носить и женщина, и мужчина.

– Но… но к чему этот маскарад?

Вот почему Робин так разъярился – разъярилась, – когда Мур собирался его (ее) обыскать. Неудивительно, что у Мура был такой растерянный вид!

– К чему маскарад? А ты предложи мне другой способ устроиться работать в газету, если ты женщина. Причем не уборщицей! Газетчики и новичков-мужчин не жалуют, а уж женщине можно даже не мечтать туда попасть. Но мечты на то и мечты, чтобы их исполнять, да? – Ее взгляд нежно затуманился. – Отец меня еще в детстве грамоте обучил. Он каждое утро читал газеты, и я грезила, что однажды тоже напишу статью. Все твердили, что это невозможно, а папочка говорил: «Все возможно, если захотеть». Он мной очень гордится!

Я ошарашенно глянул на Молли. Та искренне забавлялась, даже про суп забыла.

– Но… Молли… я думал, тебе нравится Робин, – промямлил я. – Ты с первой встречи так… таращилась на него!

– Потому что я сразу поняла, что это женщина! Я же говорила вам, что вы слепой как крот!

– Ну, не он один, – философски протянула Робин и села на скамейку. – В газете тоже никто не замечает – мужчинам просто в голову не приходит, что их могут так обдурить. Они считают, я просто парень-неженка, который не любит драться и хлестать пиво в пабе. Ну ничего, теперь я отыгралась! После истории с Нэнси Дигсби я звезда. Все хотят со мной выпить и выведать секреты моего таланта. – Робин весело засмеялась. – Молли, а Джон, кстати, сватал тебя за меня. Узнавал, насколько хорошо мне платят и смогу ли я содержать жену. Не стала рассказывать, чтобы тебе душу не бередить.

Молли оскорбленно уставилась на меня:

– Может, я сама буду решать, за кого мне выходить?

– Да пожалуйста! – в сердцах ответил я. – И за кого же?

– Ни за кого! Нет, ты серьезно думал, что мне нравится Робин?!

– Я бы так не думал, если бы ты мне сказала, что он… она… Она!

– Это не моя тайна! И, кстати, тебе бы спасибо ей сказать: Робин еще до нашей встречи выведала, где прячется Каллахан, и мне рассказала, как только я попросила! Так я их с Беном и нашла!

– Ну конечно, именно об этом вы у меня за спиной и шептались!

– Представь себе, об этом! Ты что, не понимаешь, насколько у меня челюсть отвисла, когда мы впервые встретились? Я не думала, что женщина может такого добиться! Работать в настоящей газете! Мы сразу подружились, а ведь у меня близких подруг отродясь не бывало! Я-то знаю, как тяжело жить с какой-нибудь тайной, так что сразу поняла: Робин тоже нужны друзья!

– И какие же это у тебя тайны, а?

– Ой, я, пожалуй, пойду, – фыркнула Робин, наглухо застегивая сюртук. – Молли, чаю у мистера Бойла в следующий раз выпьем.

– С чего это вы пьете у него чай? – буркнул я.

Не может такого быть, чтобы все на каждом шагу от меня что-то скрывали, а я ничего не замечал!

– Я давным-давно шью у него одежду. Мистер Бойл умеет хранить секреты. – Робин мне подмигнула. – Ваш ведь он тоже хранил? На секретах, похоже, отлично можно зарабатывать! Мистер Бойл летом расширился, открыл чайную при салоне. Там часто встречаются те, кому на людях нельзя появляться вместе, или те, кому есть что скрывать. Влюбленные из враждующих семей, опальные аристократы, которых нигде не принимают, крестьяне, которых в хорошие чайные вообще не пускают. Мы с Молли и ее матерью иногда туда ходим. Фрейя так повеселела после свадьбы!

Они переглянулись и глупейше хихикнули. Я уныло смотрел на них.

– Удачи, Джон. – Робин сочувственно похлопала меня по плечу. – Ты мой герой, так что хватит дуться. Девчонку я у тебя не отбиваю.

– Робин, – угрожающе начала Молли, но Робин уже шагнула к двери, примирительно подняв руки.

– Ушла, ушла, продолжайте щебетать.

Снаружи раздался и затих стук лошадиных копыт. Я с суровым видом сел за стол. Молли с не менее суровым видом села напротив.

– Я слышала, Лиам нанялся матросом на судно и уплыл лечить разбитое сердце в Индию, – заявила Молли, когда молчание затянулось.

– Может, мне тоже стоит так поступить.

– Вам-то с чего?

– Мне показалось, мы уже на «ты» перешли. Я, ну… разрешаю.

– Вот спасибо.

Молчание. Я опустил голову. Блистательного, остроумного и во всем успешного Джона я создавал много лет, но теперь этот Джон мне ничем не мог помочь. Нет ничего сложнее, чем показать, какой ты беззащитный, чувствительный и нелепый дурак. И все же сказать правду – это иногда единственное, что нужно.

– Молли, – начал я, разглядывая свои руки, лежащие на столе. – Ты мне нравишься. Я тебя… Да, я определенно тебя люблю. Но даже если не Робин тому причиной, ты… – В моем голосе непрошено зазвенели слезы. У живого человека так обнажены все чувства! Он заливается краской, потеет, дрожит от неловкости. – Ты отвергла меня! Я ведь спросил, можно ли тебя поцеловать, а ты спросила зачем, и я…

Молли потянулась через стол и накрыла мои руки своей грубой от домашней работы рукой.

– Не нужно, – мягко сказала она. – Ты сейчас что-то такое вбил себе в голову, потому что ты благодарен мне и потому что ты джентльмен, но я ведь знаю, как мир устроен. Поезжай домой, а?

Я вскинул глаза. Молли смотрела на меня с сочувствием, которое меня от души взбесило.

– Только не надо этого… снисхождения! – отрезал я. Щеки у меня пылали. Интересно, от смущения можно заболеть? – Я имею право выразить свои чувства. Твердо и… с определенностью.

Я встал, потом опустился на одно колено. В юности этот момент представлялся мне полным счастья, но сейчас я чувствовал только ужасное волнение, от которого меня мутило, а рубашка противно прилипла к спине.

– Молли, ты… ты… Я был бы счастлив, если бы ты… Выходи за меня.

Молли присвистнула.

– Ого, до чего дошло. Так, все. Встань, давай чайку попьем. Суп уже испорчен, картошка перекипела со всеми этими разговорами.

Она попыталась меня поднять, я воспротивился, и Молли со вздохом села на пол рядом со мной.

– Дать воды? Тебе, кажется, плохо.

– Ну вот, пожалуйста! – Я вскочил, оставив Молли сидеть на полу. – Я тебе не какой-то глупый мальчишка, который не знает, что он хочет сказать. Я – граф, в конце концов!