Лоуренс, считавший в уме быстрее него, с изумлением уставился на Ю Пин: если ошибки нет, она только что покрыла больше ста двадцати миль. При такой скорости и с переменными курьерами письма действительно могли прибыть из Пекина, расположенного за две тысячи миль отсюда. Невероятно!

— Письма для нас, имеющие чрезвычайную важность, всю дорогу несли нефритовые драконы, — нетерпеливо вмешался Юнсин. — Не годится медлить, когда император сказал свое слово. Как скоро вы сможете отправиться в путь?

Лоуренс, еще не пришедший в себя, заявил, что не может покинуть «Верность» прямо сейчас — нужно подождать, пока не поправится Райли. Но Хэммонд, опередив Юнсина, пресек в корне все его возражения.

— Мы не можем начинать нашу миссию с неповиновения императору. До выздоровления капитана Райли «Верность» будет стоять в порту.

— В порту? — негодующе вскричал Лоуренс. — У нас половина команды больна малярией — хотите, чтобы другая половина попросту разбежалась?

Но Хэммонда неожиданно поддержал Стаунтон, которого они оба накануне пригласили на завтрак.

— Майор Хертфорд со своими людьми окажет капитану Райли всемерную помощь. Не нужно спорить с мистером Хэммондом: китайцы придают огромное значение церемониям, и несоблюдение внешних форм для них равно оскорблению. Я прошу вас отправиться в путь, не мешкая.

Лоуренс поговорил с Фрэнксом и Бекеттом, давшими отважное обещание выстоять, зашел к Райли — и сдался.

— В конце концов, мы из-за нашей осадки стоим далеко от пристани, а припасы уже загружены, — сказал ему Райли. — Фрэнкс поднимет шлюпки на борт и никого не пустит на берег. Мы в любом случае сильно отстанем от вас, но мне уже много лучше, и Парбеку тоже. Выйдем отсюда при первой возможности и встретимся с вами в Пекине.

Однако это решение повлекло за собой ряд новых проблем. В разгаре сборов Хэммонд выяснил, что приглашение касается отнюдь не всех авиаторов. Лоуренс и он сам допускались лишь поневоле — один как придаток к Отчаянному, другой как представитель британской короны, но самую мысль о сбруе и пристегнутом к ней экипаже китайцы с ужасом отмели.

— Я никуда не полечу без своих людей. Лоуренсу нужна охрана, — заявил Отчаянный. Он высказал это лично принцу Юнсину и в доказательство улегся на палубе, свернувшись клубком. В виде компромисса Лоуренсу предложили отобрать десять человек, которых доставят на место драконы не столь высокого ранга.

— Какой ему толк в Пекине от десяти авиаторов, хотел бы я знать? — язвительно сказал Хэммонду Грэнби; он так и не простил дипломата, замявшего дело о покушении.

— А от ста, по-вашему, был бы толк? — парировал Хэммонд. — Больше все равно не выйдет — мне и десятерых разрешили взять с великим трудом.

— Придется обойтись ими. — Лоуренс почти не поднимал головы — он укладывался, отбирая самые лучшие и новые вещи. — Гораздо важнее будет выбрать для «Верности» такую стоянку, чтобы Отчаянный в случае чего добрался до нее за один перелет. Сэр, — обратился он к Стаунтону, который сидел с ними в каюте, — могу ли я просить вас сопровождать капитана Райли, если это не слишком повредит вашим обязанностям? После нашего отъезда на корабле не останется ни переводчиков, ни лиц с дипломатическим статусом — я беспокоюсь за его дальнейшее плавание.

— Полностью к его и вашим услугам, — склонил голову Стаунтон.

Хэммонд, не слишком этим довольный, смолчал, а Лоуренс порадовался, что сможет хотя и с запозданием пользоваться советами сэра Джорджа.

Грэнби, разумеется, тоже летел; за старшего оставался Феррис. Отобрать еще девятерых было более деликатной задачей. Лоуренс боялся проявить какие-то личные предпочтения и совсем не желал оставлять Ферриса без лучших людей. Наземную службу он решил ограничить Кейнсом и Уиллоби. Хирургу он уже привык доверять и считал необходимым взять с собой одного портупейщика, хотя летели они без сбруи. В случае нужды тот сможет соорудить что-нибудь на скорую руку.

Лейтенант Риггс заявил, что тоже должен сопровождать капитана вместе с четырьмя лучшими своими стрелками.

— Здесь мы им не нужны — на борту полно пехотинцев, — а вот вам вполне можем пригодиться. — С тактической точки зрения, Риггс был прав, но Лоуренс, зная его стрелков как самых больших гуляк из всего экипажа, опасался брать их всех ко двору после семи месяцев в море. Постоянно следить за ними у него не будет возможности — как бы не вышло хлопот с китайскими дамами.

— Возьмем мистера Данна и мистера Хакли, — решил капитан. — Нет, мистер Риггс. Я согласен с вашими доводами, но там мне понадобятся люди, на которых можно положиться во всем — думаю, вы меня понимаете. Из верховых возьмем еще Блайта и Мартина, Джон.

— Осталось еще двое, — заметил Грэнби.

— Бейливорта нельзя забирать: Феррису нужен крепкий помощник, — сказал Лоуренс, перебрав в уме других лейтенантов. — Запишите Терроуза из низовых и Дигби: он хоть и молод, но показал себя хорошо. Пусть набирается опыта.

— Через пятнадцать минут я соберу их на палубе, сэр, — сказал Грэнби.

— Ферриса пришлите сюда, — попросил Лоуренс, наспех записывая инструкции для второго лейтенанта. — Мистер Феррис, — начал он, едва тот вошел, — я полагаюсь на ваше суждение. Невозможно предугадать и десятой доли того, что может случиться с вами в таких обстоятельствах. Я написал несколько формальных распоряжений на случай моей и мистера Грэнби смерти. Первая ваша забота, если это случится — безопасность Отчаянного, вторая — судьба экипажа. Постарайтесь вернуть их домой.

— Да, сэр. — Феррис принял у Лоуренса запечатанный пакет. Он не спорил с капитаном, но вышел ссутулившись, как потерянный.

Лоуренс закончил укладывать свой сундучок. Лучшие мундир и шляпа, к счастью, хранились на дне с самого начала пути, завернутые в клеенку. Сейчас капитан надел свой летный костюм — кожаное пальто и теплые бриджи. За время плавания он ими почти не пользовался, и они сохранили приличный вид. Прочую одежду, не считая пары рубашек и нескольких шейных платков, он завязал в узелок и оставил в каюте.

— Бойн, — окликнул он матроса, сплеснивавшего какие-то концы недалеко от каюты, — отнесите это на палубу, будьте добры.

Лоуренс вручил Райли несколько строк для матери и для Джейн, и чувство, которое он обычно испытывал перед боем, окрепло в нем.

Авиаторы ждали его на палубе. Их мешки с сундуками грузили в баркас. Почти весь посольский багаж оставался на судне — Лоуренс заметил китайцам, что его погрузка займет чуть ли не сутки, — но даже малая его часть перевешивала все авиаторские пожитки. Юнсин передал Лун Ю Пин запечатанное письмо. Очевидно, он не находил ничего необычного в том, чтобы вручать послание дракону, летающему одному, без наездника. Ю Пин зажала письмо когтистыми пальцами и столь же привычным жестом спрятала его под свою золотую кольчугу.

Поклонившись принцу и Отчаянному, она побрела к борту, волоча крылья по палубе. Развернула их, мощным прыжком взвилась в воздух и миг спустя превратилась в едва видное пятнышко.