– Да все в городе знают, – поддакнул Розонтов. – В магазинах воинских добра на миллион рублей!

Поставив опустевший бокал, полковник недоверчиво прищурился:

– Так уж и на миллион?

– Так все говорят. Вот и вахмистр…

– В общем, скажем – добра там много, – подытожил Денис. – И дать его уничтожить нам совсем не резон. Что ж, будем обхаживать Фрейлиха. О нём узнали что?

– Да у того же вахмистра… – раскрасневшийся от выпитого Коленька махнул рукой. – Потом там еще один был… службист… и этот…

– Старик из птичьей лавки…

– Кто-кто? – удивился полковник. – Из какой лавки?

Розонтов довольно потер ладони:

– Так тот вахмистр нам сказал, дескать, комендант очень птиц любит. Ну, певчих. Соловьев, канареек всяких… Вот мы и зашли в лавку, расспросили… Все так есть!

– Та-ак, – удовлетворенно протянул Давыдов. – Что еще узнали?

– Все говорят, что генерал Фрейлих – служака, педант. Любит, чтоб бумажка к бумажке. Однако и веселья не чурается, особенно – за чужой счет. Еще вот канареек всяких любит… и общество красивых молодых дев.

– О как! – Денис хлопнул в ладоши.

– Сам-то старый уже. Женат. Дети-внуки…

– Хорошо, хорошо… молодцы, – дослушав разведчиков до конца, похвалил полковник. – А ведь есть, есть при нас одна смазливенькая девица… Правда, за ней самой глаз да глаз.

На следующий день обширнейшей делегацией партизаны выехали в Гродно. Город встретил их великолепием садов и парков, вполне очаровательных даже сейчас, зимою. Впрочем, снега практически не было, всюду виднелась зеленая травка, да и деревья еще не полностью потеряли листву.

Проехав мост и ворота, Давыдов и сопровождавшие его гусарские офицеры перекрестились на православную Борисоглебскую церковь, проехали Старый замок – старинное оборонительное сооружение, выстроенное еще в одиннадцатом веке и много раз разрушаемое врагами. Последний раз замок разрушили шведы, и сейчас, восстановленный, он больше напоминал какой-нибудь пакгауз или склад, нежели крепость.

На другом берегу Немана виднелись барочные постройки какого-то католического монастыря.

– Францисканцы, – со знанием дела пояснил Розонтов. – А вон там, на нашей стороне, во-он за садом… еще один монастырь – бернардинцев… Еще бригитский есть… Вообще, монастырей да костелов тут много. Самый красивый – святого Франциска Ксаверия.

– Молодец, корнет! – Денис Васильевич выразил свое искренне восхищение. – Вижу, ты тут времени зря не терял.

Корнет с важностью вытянулся в седле и искоса глянул на пленницу. Настя тоже ехала вместе со всеми… Коль уж австрийскому генералу нравились юные девушки… так почему бы таковую не взять? Коль уж имелась в наличии.

Еще вчера в магазинных трофеях Давыдов лично присмотрел платье – темно-голубое, с обширным декольте и ниспадающим подолом. Принес в шатер пленницы:

– Умеете носить?

– Ну… да…

– Одевайте. Я отвернусь и пришлю казака… портного. Да никто на вас смотреть не будет!

– Я не из конфузливых… – Настя быстро оделась. – Только скажите – зачем?

Денис повернулся… и обмер: на него с неким смущением и тщательно скрытым вызовом смотрела юная красавица брюнетка в модном темно-голубом платье. Изящные тонкие руки, шейка, темные локоны, обворожительно-чувственные губки и сияющие жемчужно-серые глаза… Да-а! У французского шпиона губа не дура.

– Скажу сразу, это никак не связано с вашим… не знаю, как назвать…

– Называйте просто – друг.

– Ага… пусть будет – друг. Так вот, вашему другу это не помешает никак. Мы просто хотим сохранить склады. И в этом вы нам поможете. Знаете. Настя, есть один австрийский генерал…

– Похоже, приехали, – Розонтов показал рукой на белоснежное двухэтажное здание, выстроенное в стиле классицизма с многочисленным узорочьем рококо.

Беломраморные античные колонны поддерживали треугольную крышу портика, гостей уже встречали – лично генерал Фрейлих спустился с крыльца и кивком приветствовал партизан.

– Прошу, прошу… проходите… Ой… Кто это с вами? Что за прекрасная мадемуазель?

– Это сестра одного из наших офицеров, – входя в приемную залу, светски улыбнулся Денис. – Приехала к раненому брату… И вот захотела посмотреть Гродну… Коль уж здесь… Я ее вам представлю… ежели вы не против, господин генерал.

– О, нет, нет, не против… – Пышные усы австрийского коменданта задрожали, словно хвост мартовского кота. – Но сначала дело… Прошу… Да, девушке я предоставлю сопровождающих. Они покажут ей город.

– Наши ее тоже сопроводят.

– Гут. Договорились.

Представив Фрейлиху Настю, Денис препоручил ее Розонтову и двум своим гусарам, сам же, вместе со своими штабными, вновь погрузился в переговорный процесс…

На протяжении всех переговоров и сам Денис Васильевич, и его офицеры беспрестанно шутили, вызывая довольную улыбку своего визави. К тому же перед обедом Давыдов торжественно подарил генералу золоченую клетку для птиц, срочно купленную специальной поисковой группой в Меречи. Купили бы и канарейку, и какого-нибудь соловья, ежели бы таковые имелись. Однако же на нет и суда нет.

Между тем подарок генералу понравился, а пуще того понравилась Настена. Денис просто диву давался – откуда в этой крепостной девчонке такая поистине дворянская грация, такой шарм? Любовничек французский научил? Или, еще раньше, в имении… Впрочем, об имении, как и вообще о прошлой жизни, пленнице лучше было не напоминать. Да никто и не напоминал, чего уж.

За обедом генерал Фрейлих не уставал лично угощать обворожительную гостью вареньем и всякими сладкими заедками. Потчевал и вином, и какой-то особенной гродненской наливкой. А потом повел показывать Настене своих певчих птиц… Нет, особо не домогался, так, пару раз погладил, помял… да этому старику и того было довольно, сиял, как медный таз при луне!

Тут-то Давыдов и подскочил с вопросами по складам:

– Ну, вот и прикажете вы сжечь всё – и что? Ведь это же вполне может… право же, может, мон шер женераль! – повлиять на наши двухсторонние отношения. Что опять же очень сильно не понравится вашему уважаемому всеми императору Францу! А ему еще с итальянскими землями разбираться! А без России-то как?

– Н-ну… – Фрейлих замялся, плотоядно посматривая на Настеньку, сидевшую в соседней комнате на диване и мило флиртовавшую с австрийскими офицерами. Комнаты и залы Нового замка тянулись анфиладами, переходя одна в другую, и никаких дверей не имели. Их заменяли портьеры… и портьеру-то Давыдов специально задернул не до конца.

– Я понимаю, господин генерал, вас гложет совесть и ложно понятое самолюбие… вот как у Свифта!

– Вы читали Свифта? – удивленно переспросил комендант.