– Мы все обожали вашу тетю.

– Она была огонь!

– Звезда!

– Комета!

– Когда она появлялась, жизнь становилась ярче.

Бабки неодобрительно поглядывали в их сторону и цедили сквозь зубы в адрес покойницы несколько иное:

– Врунья.

– Вертихвостка.

– Кокетка.

И еще кое-чего похлеще прибавляли.

– Вы на них не обращайте внимания, – закудахтал от смеха Савва Игнатьевич. – Это они от ревности бесятся. Мы трое – единственные мужики в их бабском коллективе. И все трое были в Любовь Михайловну дружно влюблены. Конечно, остальным было досадно.

– Не их в том вина.

– Любовь Михайловна – это была женщина!

И старичок мечтательно закатил глаза к небу. Несмотря на просьбу, Жанна не могла не обращать внимания на старушек. Многие из них были высоки ростом и могли похвастаться отличным здоровьем. Такая бабища запросто могла расправиться с тетей. Жанне даже показалось, что одна из пожилых артисток, как раз самая крупная и хорошо развитая, поглядывает в их сторону с особенной злостью. Жанна решила после расспросить и ее тоже. А пока сосредоточила свое внимание на трех дедушках.

– А что вы можете рассказать про тетю Любу? Она кого-то опасалась?

– Родственников, – кивнул Савва Игнатьевич.

– Кого?

– А что вы так удивляетесь? Вы же ее племянница, должны были знать, как вся родня годами травила Любовь Михайловну.

– Да что вы! С ней никто из родственников и не общался!

– Потому и не общались, что она отпор умела дать их хамству.

– Какой отпор?

– Прямой! И мы ей в этом помогали.

Жанна заинтересовалась.

– И чем именно помогали? Материально? Деньги тетушке давали?

Старички смутились. Из их бормотания Жанна поняла, что пенсии у всех троих были невелики для подобных трат, и даже ради прекрасных глаз тетушки Любы они никак не были предназначены.

– Но всем остальным мы ей помогали! И записки развозили. И окна били. И звонили.

– Кому?

– Да всем ее родственникам.

– Всем, кто ее обижал!

– Всем, кто ее травил!

– Много раз случалось, что Любовь Михайловна приходила на репетицию заплаканная. Мы ее расспросили, конечно, в чем дело. Она нам и призналась, что родственники ей покоя не дают. Звонят, грубят, обзывают ее по-всякому.

Жанна изумлялась все сильней и сильней.

– Она просила вас помочь приструнить кого-то из своих родственников? А кого именно?

– Все адреса я сейчас уже не упомню. Но на улицу Коллонтай мы ездили. И на проспекте Просвещения были.

Жанна кивнула. На улице Коллонтай жил дядя Коля – покойный владелец запонок. А на проспекте Просвещения обитала тетя Люся.

– И что вы там делали?

Старички начали переглядываться, глупо хмыкать в кулак и отворачиваться. Но кое-что Жанне удалось из этих трех старых ребят вытянуть. И она поняла, что тетушка и тут умудрилась использовать их в своих целях. До такой степени запудрила мозг этим трем старикам, что они были готовы ради нее на любые подвиги. И как тетке только это удавалось?

– А к кому еще домой вы ездили?

– Больше ни к кому.

– Нет, ездили, – возразил третий старичок. – На Загородный проспект ездили, вы забыли?

– Верно, было дело, – подтвердили двое других. – Но там же никого не оказалось. Адресат выбыл в неизвестном направлении.

Жанна задумалась. На Загородном у них из родни, насколько ей помнилось, никто и никогда не проживал. Кроме… Минуточку, да ведь это же они к Марине мотались!

Жанна задала несколько уточняющих вопросов и окончательно убедилась, что старички ездили именно по Маринину душу. Но не застали.

– А что вы на Загородном должны были сделать?

– Письмо передать.

– Кому?

– Хозяйке. Только не было там никакой хозяйки, мужик толстый вышел, сказал, что прежняя хозяйка померла, и нас взашей прогнал.

И больше тетушка их ни к кому не посылала. Но зато с ее подачи старички резвились иначе. Один раз прислали родственникам телеграмму, в которой информировали их о тяжелой болезни родственника из глубинки.

– Они собрались и поехали. Ха-ха! Зря только в такую даль смотались и деньги на бензин потратили. Любовь Михайловна была довольна.

Жанна вспомнила этот случай. Только зря Любовь Михайловна радовалась, что сделала гадость родственникам. Ничего у нее не получилось. Наоборот. Обрадованная внезапным вниманием невестки, старушка свекровь надавала семье сына такое количество гостинцев, что тетя Вера потом целый месяц озабоченно пристраивала по родственникам чудесный лесной мед в сотах, орехи, сушеную вишню на компот, грибы на суп и даже замороженную чернику.

В другой раз старички по наущению своей приятельницы стащили собачку – маленького шпица, любимца семьи, за которого потом требовали выкуп, а иначе угрожали убить животное. И этот случай Жанна помнила. Волнение тогда старички доставили самим себе. Шпиц был на редкость злобной и зубастой скотиной, обожавшей кусать все, что двигалось. А когда ничего не двигалось, увлеченно грыз ножки столов, стульев, шкафов и вообще все, что поддавалось его мелким и острым зубкам. Хозяева собачки лишь вздохнули с облегчением, радуясь, что хоть несколько дней проведут спокойно. И дальше просто ждали, когда несносную псинку вернут им назад.

– Конечно, мы бы Максику ничего не сделали. Мы же не фашисты какие-нибудь. Просто хотели помочь вашей тетушке, проучить злых родственников. Отучить их плохо с ней обращаться.

– И у вас ни разу не возникло сомнений, может быть, у родственников есть причина не любить тетю Любу?

Но гипнотическое воздействие, которое оказывала тетушка на этих дурней, продолжалось и после ее смерти.

– Что вы! – с жаром воскликнул Савва Игнатьевич. – Ваша тетушка была ангелом!

Жанна могла бы оспорить это утверждение, но не стала. Зачем? Пусть думают, что хотят.

– Вы говорили, что знаете, кто мог убить тетю.

– Знаю! Это кто-то из ее родственников. Этого человека она всерьез боялась. Если те другие, к кому мы ездили, просто ее раздражали и обижали, то этот человек пугал вашу тетю.

– Но как его зовут?

– Она нам не говорила.

– А что он имел против тети?

– Тоже не знаем.

Жанна была раздосадована. Стоило ехать в такую даль, да еще ребенка после садика с собой тащить. Тем более что у нее еще и букет на завтра не куплен! Дел полно, а она с тремя выжившими из ума стариками разговоры разговаривает. И снова Жанна подумала, что надо позвонить Кате, сказать, что она согласна поучаствовать в покупке общего букета.