Внешне сухая и чёрствая Яга-алхимик на самом деле способна на глубокие чувства. Она прониклась горем сиротки и дала дракону в сапогах зелье, способное сделать из тыквы и мышей роскошное транспортное средство, а грязное залатанное платье превратить в изысканный бальный наряд.

С этого момента сюжет вновь возвращался в привычное русло: Золушка едет на бал, где в неё влюбляется принц. Ей приходится покинуть праздник в полночь, но принц находит свою возлюбленную по потерянной ею хрустальной туфельке.

Видоизменённый сюжет устраивал всех конкурсанток. И девушки с упоением оттачивали театральное мастерство. Глаша и не ожидала, какими талантливыми актрисами они окажутся.

Восточной красавице роль Золушки подходила идеально. Ей даже можно было особо не вживаться. Зурим обладала всеми теми же качествами, что и героиня сказки: исполнительная, покладистая, добрая и сногсшибательно красивая что с метлой в руках, что в бальном платье.

Киприс, в роли одинокой Яги-алхимички, тоже смотрелась неподражаемо. В общем-то, как и Зурим, она играла себя. И хоть вкладывала во фразы излишний трагизм, всё равно смотрелась естественно. Но больше всех поражала Агнесса. Вот по ком Оскар плакал. От неё исходил такой зашкаливающий энтузиазм – не знай Глаша её настоящей профессии, решила бы, что та всю жизнь проработала в театре. Выразительная мимика и амплитудные эмоциональные жесты, громкий, чёткий поставленный голос и изумительная дикция. Единственный нюанс – она постоянно забывала слова. Но ничего, быстро находилась и импровизировала. Киприс-Яга, сбитая с толку импровизациями дракона в сапогах, немного терялась и начинала выдавать реплики не из той оперы. Вернее, не из той сказки. А ещё точнее, из своего горячо любимого «Алхимического романа». И тогда уже Агнессе приходилось впадать в ступор или кидать настолько неуместную фразу, что остальные актрисы, находящиеся на импровизированной сцене и вне её, грохались со смеху.

Погонщица драконов, да и другие девушки по поводу не совсем удачной репетиции не комплексовали, ведь это был первый пробный прогон. У них ещё будет время отточить все шероховатости. Больше их тревожило то, что остались вакантные места на роль мачехи и принца.

– Если Барба и Ядалина не выздоровеют, у нас в актёрском составе будет сильный некомплект, – озадаченно отметила Агнесса.

– Мачеху может сыграть Сапфира, – предложила Глаша, – должна же она рано или поздно найтись. Если не будет участвовать в конкурсах без уважительной причины – это же нарушение договора.

– Точно-точно. Конюшни давно по ней плачут, – съязвила Киприс.

– Боюсь, у Сапфиры не хватит темперамента сыграть злую мачеху, – усомнилась Агнесса. – Она какая-то индифферентная.

– Ничего, – скривилась профессорша. – Пусть учится плеваться ядом у своей двуглавой подружки.

– Без мачехи ещё можно обойтись, – Агнесса задумчиво потёрла виски, – но как без принца?

– Без принца никак, – согласно пискнула Зурим.

– Надеюсь, принц будет, – хитро улыбнулась Глаша. – Есть у меня одна идея.

Девушки устремили на неё горящие любопытством взгляды, но Глафира расшифровывать фразу не собиралась. Сначала нужно убедиться, что план сработает. А пока переключила внимание конкурсанток на не менее важную проблему:

– Какие будут идеи насчёт декораций и костюмов?

– Костюмы могу взять на себя, – вызвалась Киприс. – Моя халитесса чудесная портниха. По крайней мере, всё время этим кичится.

– Тогда я займусь декорациями, – проявила энтузиазм Агнесса.

Отлично. Значит, у Глаши единственная забота – доукомплектовать актёрский состав.

Договорившись продолжить репетиции завтра, девушки разошлись.

В комнате Глафиру ждал сюрприз.

– Ой, Глаш, смотри, какая прелесть! – воскликнула Зурим, вошедшая в апартаменты следом. И указала рукой в сторону Глашиной прикроватной тумбочки.

– Вижу.

Разве можно не заметить? Роскошная ярко-красная роза на длиннющей ножке изящно выглядывала из вазы, дразнила и, кажется, даже посмеивалась. Вот что это, спрашивается? Ни цветка, ни ёмкости, в которую он был помещён, перед уходом не было. Мысль даже не метнулась в сторону, что украсить комнату растением могла горничная или халитесса. Глаша знала, от кого подарок.

Вообще-то, она любила розы. Не за их внешнюю красоту – за аромат. Обожала нежный волнующий коктейль запахов, исходивший от цветов. Могла несколько минут стоять возле растения и просто дышать.

Вот и сейчас подошла к кровати, села рядом с вазой и сделала несколько глубоких вдохов. Так пахнет весна. Кроме привычного цветочного аромата ощутила ещё и запах клубники. Умопомрачительное сочетание!

Чёрт! Как приятно! Роза – это так избито и так до мурашек трогательно. И так… бесит! Да, именно бесит. Бесит, потому что Глафира собиралась всеми силами избегать подобных эмоций. Скоро домой – напомнила себе. Отсела подальше от розы, чтобы не чувствовать аромата, и дала себе слово серьёзно поговорить с Крайсом. Надо настоять, чтобы прекратил ухаживания. Ни к чему хорошему они не приведут.

– Глаш, это от него, да? – проницательно произнесла Зурим, всё это время пристально наблюдавшая за подругой.

– От кого, от него? – недовольно проворчала Глаша.

– От Крайса. Ты ему нравишься. Это заметно. И он тебе. Я давно догадалась.

Вот же провидица. Догадалась она.

– Это горничная комнату украсила.

Зурим кивнула. Можно подумать, поверила. Осталась при своём мнении – видно по блеску в глазах.

Глаша поднялась и, стараясь не смотреть на розу, направилась к двери.

– Пойду, попробую договориться, чтобы роль принца в спектакле сыграл Бриус.

– Принц в роли принца? – Зурим мечтательно закатила глаза.

– Не просто принца, а твоего принца, Золушка, – подмигнула Глафира.

Она вышла из комнаты и направилась к Крайсу. Во-первых, попробует узнать, где находятся апартаменты Бриуса, а во-вторых, поговорит о розе. Вернее, о том, что их больше быть не должно.

Настроена Глаша была решительно. И, чтобы не растерять это боевое расположение духа, действовала стремительно. Влетела в комнату и с порога заявила:

– Не дари мне розы, потому что… я их люблю.

Сама не заметила, что от волнения впервые обратилась к Крайсу на ты.

Тот сидел на диванчике в наушниках. И улыбнулся её приходу, как Чеширский кот. Ей, как всегда, очень понравилась его улыбка, но она мужественно переборола это чувство.

– Не дари мне цветов, – повторила снова, потому что, похоже, он не услышал её первой фразы – мешал громкий звук в наушниках.

Крайс похлопал по дивану рядом с собой, приглашая сесть. Какая наглость! Это вместо того, чтобы убавить звук.

Глаша подошла, но садиться не стала. Вместо этого попыталась вынуть один наушник. Реакция Крайса оказалась молниеносной. Он поймал её руку и прижал к щеке. Щека немного кололась. От ладони покалывание прокатилось по всему телу. Крайс потёрся щекой о руку, коснулся губами и только потом отпустил. На минуту Глаша забыла, зачем пришла.