– Ого, майор из СМЕРШ!

Таврин самодовольно хмыкает.

– Мы спешим в Москву, лейтенант, с особо срочными и важными пакетами.

– Откуда едете?

– Из-под Гжатска. Всю ночь едем, лейтенант. Не задерживай.

Ветров еще раз осматривает Таврина и Шилову, затем снова проверяет документы. На первый взгляд все документы в порядке, есть даже удостоверение за № 1284 от 5/IX 44 г. со штампом начальника п. п. 26224, что он командируется в г. Москву, Главное управление НКО СМЕРШ, и телеграмма Главного управления КРО СМЕРШ НКО СССР № 01024, и такого же содержания командировочное предписание на имя Таврина. И все-таки интуиция еще никогда не обманывала немолодого уже старшего лейтенанта. Ведь от Гжатска до Карманова почти двести километров, всю ночь лил дождь, а оба мотоциклиста сухие, да и мотоцикл больше покрыт пылью, чем грязью. Он понял, что это именно та самая залетная птичка, немецкий диверсант. Но его смущали смершевские документы Таврина. Если вдруг ошибка, потом ведь не отмоешься. Здесь нужно действовать наверняка.

– Извините, товарищ майор. Я вас надолго не задержу, нужно поставить штамп, что вы проехали через наш НП.

– Какой еще штамп? – возмутился майор. – Это еще что такое? Делать вам тут в тылу нечего!

– Отметку, что вы выехали из нашей зоны. Приказ не мною придуман. Уж извините – такой порядок. Да и на следующем посту вас все равно задержат, ежели без отметки. Так что, товарищ майор, пройдемте со мной. А заодно, может, и посоветуете нам, как разыскать диверсантов.

Последний довод прозвучал убедительно, и Таврин, ворча сквозь зубы, нехотя последовал за ним. Но при этом расстегнул плащ-палатку, ту самую, рижского покроя, выпячивая Звезду Героя Советского Союза на правой стороне кителя, пять других орденов и две медали.

– Шендрик, проверь документы у товарища лейтенанта, – скомандовал Ветров и слегка кивнул головой на Шилову. – Там тоже нужно поставить штамп.

Таврин оглянулся назад и посмотрел на свою напарницу. Та явно начинала нервничать. Ее нужно было успокоить, и Таврин негромко, спокойно произнес:

– Товарищ лейтенант, оставайтесь в мотоцикле и никого к особо секретному грузу не подпускайте!

– Слушаюсь, товарищ майор, – ответила Шилова, одновременно протягивая документы милиционеру.

Таврин в сопровождении караульных вслед за Ветровым вошел в дом. Там было довольно жарко, и Таврин, желая ослепить милиционеров блеском наград, тут же снял плащ-палатку. Старшина Лебедев даже присвистнул. Таврин лишь ухмыльнулся. Но Ветров, едва взглянул на него, тут же все окончательно понял. Подошел к столу, выдвинул один из ящиков, достал оттуда какой-то штампик и шлепнул его на командировочное предписание, но возвращать документы не торопился.

– Нельзя ли побыстрее, старший лейтенант? – Таврин стал явно нервничать. – Я не имею права опаздывать. Я везу очень секретные документы, и нужно прибыть в Москву точно в срок.

Ветров нарочито медленно подошел к Таврину, протянул ему документы и отдал честь.

– Извините, товарищ майор, все в порядке. Но я бы хотел задать несколько вопросов вашей спутнице-лейтенанту.

Таврин взял документы, положил их в нагрудный карман и пожал плечами.

– Пожалуйста!

Таврин вышел, а Ветров подошел к окну и открыл его.

– Шендрик! Сопроводи ко мне товарища лейтенанта.

Шендрик повернулся к Шиловой.

– Товарищ лейтенант, вас просит начальник.

– Я не могу оставить груз. Вы же слышали приказ майора.

– Никуда ваш груз не денется. Он под охраной милиции. К тому же вон и товарищ майор уже возвращается.

Шилова спустилась на землю, посмотрела на Таврина, но тот был совершенно спокоен.

– Все в порядке, Лидия Яковлевна. Необходимые формальности.

В это время Ветров подошел почти вплотную к Лебедеву и заговорил громким шепотом:

– Это они, Коля.

– Откуда знаете? – так же тихо спросил Лебедев.

– Ну, во-первых, он же сказал, что ехали всю ночь. Но всю ночь у нас лил дождь, а они даже не промокли.

– И то верно! Как же я не догадался.

– А во-вторых, ты видел, на какой стороне у него ордена? Полтора месяца назад был приказ о новом порядке ношения наград, а немцы, видать, этого не знали.

Лебедев кивает головой и чешет затылок. На крыльце послышались шаги Шиловой и Шендрика.

– Вот что, Коля, – зашептал Ветров. – Предупреди ребят. Но только чтоб тихо. Главное, не спугнуть прежде времени.

– Понял, Петр Евгеньевич.

Вошла Шилова. Лебедев, пропустив ее, тут же вышел из кабинета.

– Проходите, товарищ лейтенант. У меня к вам всего пару вопросов.

Ветров достал из планшета карту местности, развернул ее и разложил на столе.

– Покажите, пожалуйста, по каким дорогам вы ехали от дислокации своего штаба до Карманова.

Шилова на секунду замерла, растерявшись, но тут же взяла себя в руки.

– Я не могу вам раскрыть маршрут нашего передвижения.

– Почему?

– Это военная тайна!

Ветров задумчиво смотрит на Шилову и делает несколько шагов взад-вперед.

– Хорошо, идите.

Шилова быстро вышла, а Ветров подошел к окну и кивнул трем вооруженным ребятам. Те тут же направились в здание райотдела.

– Товарищ майор, вы не могли бы еще раз подняться ко мне, – крикнул Ветров в окно. – У меня к вам последний вопрос.

– Лейтенант, если мы сию минуту не уедем отсюда, я сделаю все, чтобы вы никогда не стали капитаном, – раздраженно произнес Таврин, тем не менее возвращаясь в помещение.

– Всего лишь один маленький вопросик, товарищ майор. – Ветров подошел к столу, на котором по-прежнему лежала карта. – Ваша спутница отказалась сообщить маршрут, по которому вы ехали. Покажите, пожалуйста.

Таврин явно занервничал, косясь на карту.

– И правильно сделала. Я не обязан перед вами отчитываться. Вы забываетесь, старший лейтенант.

Ветров мгновенно расстегнул кобуру, вынул пистолет и навел его на Таврина.

– Руки вверх, сволочь фашистская!

Таврин отступил было на шаг назад, потянулся к кобуре, но сзади уже стояли три милиционера с карабинами на изготовку. В это время на улице старшина Лебедев с Шишкиным обезоружили Шилову и связали ей руки за спиной.

Таврин попытался оказать сопротивление милиционерам.

– Вы с ума сошли, лейтенант! Вы ответите за это!

– Руки вверх или стреляю!

Таврин поднял руки, и тут Ветров заметил в рукаве какое-то странное сооружение. Это был панцеркнакке. Ветров кивнул одному из милиционеров. Тот подошел к Таврину, обыскал его, вытащил из-за пояса три пистолета, затем снял с рукава кожаный ремешок с таинственным оружием. В этот момент ввели и Шилову.