– Когда и каким путем вы были переброшены через линию фронта? – поинтересовался Райхман.

– Через линию фронта я был переброшен германской разведкой в ночь с 4 на 5 сентября сего года с рижского аэродрома на 4-моторном транспортном самолете специальной конструкции. Немецкие летчики должны были высадить меня в районе Ржева и возвратиться в Ригу. Но самолет при посадке потерпел аварию и подняться снова в воздух не смог.

– В чем заключается «специальность» конструкции самолета, на котором вас перебросили?

– Этот самолет снабжен каучуковыми гусеницами для приземления на неприспособленных площадках.

– А разве не была заранее подготовлена площадка для посадки самолета, на котором вы были переброшены?

– Насколько мне известно, площадка никем не была подготовлена, и летчики произвели посадку самолета, выбрав площадку по местности.

– Для какой цели вы имели при себе мотоцикл, отобраннный у вас при задержании? – снова спросил Леонтьев.

– Мотоцикл с коляской был дан мне германской разведкой в Риге и доставлен вместе со мной для того, чтобы я имел возможность быстрее удалиться от места посадки самолета и этим избегнуть задержания.

– С какими заданиями вы переброшены германской разведкой через линию фронта?

– Я имел задание германской разведки пробраться в Москву и организовать террористический акт против руководителя советского государства Иосифа Сталина.

– И вы приняли на себя такое задание? – Райхман даже закурил от возмущения.

– Да, принял, – совершенно спокойно ответил Таврин, и всем трем следователям даже показалось, что он улыбнулся.

– Кто вам дал это задание? – спросил Леонтьев.

– Это задание мне было дано начальником восточного отдела СД в Берлине подполковником СС Грейфе.

– Кто персонально должен был совершить террористический акт?

– Совершение террористического акта было поручено мне лично, – Таврин впервые поднял голову и обвел взглядом трех допрашивавших его старших офицеров. – Для этой цели руководителем органа СД в Риге, именуемого главной командой «Цеппелин-Норд», майором Отто Краусом я был снабжен отобранными у меня при задержании пистолетами с комплектом отравленных и разрывных пуль, специальным аппаратом под названием «панцеркнакке» и бронебойно-зажигательными снарядами к нему.

– Что это за аппарат?

– Панцеркнакке состоит из небольшого ствола, который при помощи специального кожаного манжета закрепляется на правой руке. Аппарат портативный и может быть замаскирован в рукаве пальто. В ствол помещается реактивный снаряд, который приводится в действие путем нажатия специальной кнопки, соединенной проводом с электрической батареей, спрятаннной в кармане одежды. Стрельба производится бронебойно-зажигательными снарядами. Перед переброской через линию фронта я тренировался в стрельбе из панцеркнакке, при этом снаряды пробивали бронированные плиты толщиной 45 мм.

– Каким образом вы намеревались использовать это оружие?

– Подготовлявший меня для террора названный мною выше майор СС Краус Отто предупредил меня, что машины, в которых ездят члены советского правительства, бронированы и снабжены специальными непробиваемыми стеклами. Панцеркнакке я должен был применить в том случае, если бы мне представилась возможность совершить террористический акт на улице во время прохождения правительственной машины.

– А для какой цели предназначались отобранные у вас при задержании отравленные и разрывные пули? – поинтересовался Райхман.

– Этими пулями я должен был стрелять из автоматического пистолета в том случае, если бы очутился на близком расстоянии от Иосифа Сталина.

– Расскажите подробно, каким путем вы должны были совершить террористический акт? Какие указания в этой части вы получили от германской разведки?

– Майор Краус поручил мне после высадки с самолета проникнуть в Москву и легализоваться. Для этого я был снабжен несколькими комплектами воинских документов, большим количеством чистых бланков, а также множеством штемпелей и печатей военных учреждений.

– Как вы должны были проникнуть в Москву? – снова спрашивал Леонтьев.

– В Москву я должен был следовать с документами на имя заместителя начальника контрразведки СМЕРШ 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта. По прибытии в Москву я должен был этот документ сменить.

– Почему?

– Мне было указано, что документы СМЕРШ абсолютно надежны и что я по ним проникну в Москву, не вызвав никаких подозрений. Но, как объяснил мне Краус, по этому документу находиться длительное время в каком-либо одном месте опасно и что будет значительно надежней, если я по прибытии в Москву изготовлю из имеющихся у меня чистых бланков документ на имя офицера Красной Армии, находящегося в отпуске после ранения. В Москве я должен был подыскать место для жилья на частной квартире и прописаться по этим документам.

– Что вы должны были делать дальше?

– Обосновавшись таким образом в Москве, я должен был, расширяя круг своих знакомых, устанавливать личные отношения с техническими работниками Кремля либо с другими лицами, имеющими отношение к обслуживанию руководителей советского правительства. При этом Краус рекомендовал мне знакомиться с женщинами, в частности, с такой категорией сотрудниц, как стенографистки, машинистки, телефонистки.

– Для какой цели?

– Через таких знакомых я должен был выяснить места пребывания руководителей советского правительства, маршруты движения правительственных машин, а также установить, когда и где должны происходить торжественнные заседания или собрания с участием руководителей советского правительства. Краус предупреждал меня, что такие сведения получить нелегко, и поэтому рекомендовал с нужной мне категорией женщин устанавлинвать интимные отношения. Он даже снабдил меня специальными препаратами, которые при подмешивании в напитки вызывают у женщин сильное половое возбуждение, что я и должен был использовать в интересах порученного мне дела. Независимо от степени близости с людьми, сведения о членах правительства мне поручено было выведать в очень осторожной форме. Для проникновения на торжественные заседания с участием членов правительства я должен был использовать изготовленные немцами на мое имя документы Героя Советского Союза и соответствующие знаки отличия.

– Какие именно?

– Перед переброской через линию фронта германской разведкой мне были даны: Золотая Звезда Героя Советского Союза, орден Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Красной Звезды и две медали «За отвагу», орденские книжки к ним, а также специально сфабрикованные вырезки из советских газет с Указами о присвоении мне звания Героя Советского Союза и награждении перечисленными орденами и медалями.

Таврин замолчал, облизывая сухим языком не менее сухие губы. Барышников поднялся, подошел к графину с водой, наполнил его и подал Таврину, тот благодарственно кивнул и залпом, обливаясь, выпил. Отдав стакан, продолжил: