– Ну а беспардонная ложь, по-твоему,что? – спросил Меф.

Тут уже Дафна была беспощадна:

– Беспардонная ложь – это наглая, нарочитая,мерзкая ложь. Когда привязывают к остановке проволокой скулящую собаку,поспешно уезжают на маршрутке, а потом говорят: «Ой, деточка, горе какое, аТерри убежал!» Или рассказывают о тебе гадости, чтобы разлучить с человеком,который тебе дорог. Или отправляют в другой город по несуществующему адресу,зная, что у тебя нет денег на обратный билет. Или пишут помадой на телефоннойбудке «Бесплатно целуюсь со всеми подряд!» и приписывают телефон бывшейподруги. В общем это самый нечистоплотный и дурно пахнущий вид лжи. Кто решилсяна него хотя бы раз, потом смердит всю жизнь.

– Хм... Ну а последняя ложь? Как ты ееназвала: творческая? – спросил Меф.

Голос Даф вновь смягчился.

– Творческая ложь – это нечто в духе того, чтоты говорил о Нате. Например, когда ты выдумываешь, что видел, как грабилимагазин, хотя на самом деле спокойно просидел весь вечер дома. В общемтворческая ложь – это безобидные враки ради врак.

– Странные рассуждения для стража света!Большая ложь всегда начинается с мелкой. Раз так – не надо и классифицировать, –не выдержав, произнесла Ирка. Все, что ни говорила Даф, вызывало у нееотторжение.

– Это не столько официальные рассуждениястража света, сколько личные наблюдения. Уже здесь, в лопухоидном мире. К томуже страж света вовсе не обязан быть юродивым дураком-идеалистом, как некоторымкажется, – спокойно сказала Даф.

– Все равно твои мысли мне не нравятся. Совсемне нравятся, – проговорила Ирка.

Даф не стала больше избегать ее взгляда испокойно встретилась с Иркой глазами.

– Ты хочешь сказать, что сама ничего неутаиваешь, валькирия? Ничего и никогда? – спросила она негромко.

И хотя Дафна наверняка ничего не знала да и немогла знать (тайны валькирий не открыты даже стражам света), она заметила, чтовалькирия-одиночка смутилась и побледнела.

«Она что-то скрывает. Но что?» – подумалаДафна.

Несколько секунд спустя валькирия вступила впринужденный разговор с Багровым. Некромаг отвечал односложно. По его недобромуприщуру заметно было, что замешательство валькирии не укрылось и от него.

Неожиданно Антигон заерзал в багажнике и сталколотить по спинке. Повернув голову, Меф увидел, как Эссиорх на мотоциклестремительно нагоняет «УАЗ», заходит вперед и начинает уверенно подрезать.Мамай остановился. Улита, красная, взбудораженная, бежала к ним, размахиваяруками.

– На Арея напали! Скорее! – крикнула онавозбужденно.

– Откуда ты знаешь?

– Я ЗНАЮ! Просто знаю!

– Где он? В резиденции? – крикнул Меф.Однако на этот вопрос Улита не могла ответить точно.

Гнать на «УАЗе» через весь город на БольшуюДмитровку было уже поздно. Пришлось телепортировать. Становясь в очерченныйкруг рядом с Даф и Улитой, Меф извлек из ножен меч. В носу и на небе он ощущалметаллический привкус. Так всегда случалось у него, когда он настраивался насерьезный и беспощадный бой.

Заметив поблизости Багрова, лезвие изогнулось,потянулось к нему. Узнало.

– Нельзя! – сказал Меф строго, точноразговаривал с собакой.

Отводя в сторону меч, чтобы тот пересталощущать некромага и успокоился, он заметил, что валькирии-одиночки в круге нет.Ирка исчезла раньше остальных.

Материализовавшись в золотистом искрящемсякруге посреди приемной канцелярии на Большой Дмитровке, 13, Меф сразу прыгнулвперед, готовый атаковать. Однако рубиться было не с кем. Приемная оказаласьпуста. Эссиорх стоял рядом с Улитой. В резиденции мрака хранитель из ПрозрачныхСфер ощущал себя неуютно. Стены давили на него, вытягивали силы. Слишком многотьмы, слишком много подлости, слишком много смерти. Дома всегда помнят. Они незабывают.

Меф рванулся в кабинет Арея. Окна распахнутынастежь. Ветер лениво шевелит грязные шторы и перекатывает по столу пергаменты.И здесь никого и ничего. Никаких следов боя.

Меф опустил руку с мечом, не спеша покаубирать его в ножны.

– Не нравится мне это! – сообщил онподошедшей Дафне.

На одном плече у Даф сидел Депресняк, наддругим прозрачным шарфиком вилась Гюльнара.

– Тебе не нравится, что здесь нет Арея? –уточнила Дафна.

– Да.

– А мне не нравится другое. Здесьнет ни одногокомиссионера или суккуба. Не только в резиденции, но и поблизости. Понимаешь?

Меф мрачно кивнул. Дурной знак. Комиссионеры исуккубы всегда обо всем пронюхивают первыми. Что, интересно, они узнали сейчас?Гюльнара без особых церемоний перетекла через стол Арея и зависла над егокреслом.

– Кстати, валькирии тут тоже нет. И меня этоне удивляет. В отличие кое от кого (не буду называть имен!) валькирия-одиночкане блондинка! – насмешливо сказала джинша.

* * *

Готовясь к телепортации, Ирка в отличие отМефа, Эссиорха и Улиты, не представляла, где она в результате окажется. Если тевполне определенно воображали себе приемную на Большой Дмитровке, тоединственным желанием Ирки было материализоваться рядом с Ареем. Так ипроизошло. Уникальная магия валькирий, границы которой сама Ирка представляласебе весьма приблизительно, перенесла ее в неизвестное ей место.

Она стояла у длинного бетонного забора. Вдользабора тянулись пять или шесть складских помещений с высокими воротами. И – ниодного человека вокруг. Ирку это удивило. День, правда, клонился к вечеру,однако было еще не слишком поздно.

За ее спиной кто-то завозился. Иркастремительно обернулась, готовая метнуть копье. Она увидела Антигона. В правойруке у кикимора была булава. Указательным пальцем левой он легкомысленноковырял в ухе.

– Как ты тут оказался?

– Антигон с тобой, отвратительная хозяйка!Настоящий мерзкий слуга не должен покидать свою госпожу!

Ирка кивнула и быстро пошла вдоль склада.Чувство тревоги не покидало ее. При этом тревога была не острой, априглушенной, рассеянной. Опасность выветривалась, как выветривается современем острый запах.

«Где Арей? Неужели я опоздала?» – задумаласьИрка.

Она шла, внимательно вглядываясь вперед, туда,где среди низеньких складов помещалось трехэтажное офисное здание, как вдругАнтигон окликнул ее. Кикимор, как и следует хорошему оруженосцу, двигалсяпозади Ирки, вот только шастал по кустам и смотрел по сторонам куда больше, чемона.

– Бегите сюда, госпожа!

Там, где стены двух складов почти примыкалидруг к другу, Ирка увидела Арея. Он сидел, прислонившись спиной к стене иуронив голову на грудь. Правая ключица у него была разрублена почти до серединыгруди. Любой смертный от подобной раны давно оправдал бы свое название. Рядомвалялся метательный нож, который Арей, видимо, выдернул из своего бедра прежде,чем пропустил страшный рубящий удар.