– Пускай будет в «Приют», – сказала Ирка.

Когда они материализовались посреди комнаты в«Приюте валькирий», Ирка устало рухнула в гамак. Скрип гамака о деревяннуюбалку убаюкивал ее, расслаблял. Не хотелось ни о чем думать, ничего знать.

Антигон сразу взял ведро и, прихрамывая,отправился за водой.

– Чаечку сделаем. Бубликов украдем. Чаечек сбубликами – вкусно до тошноты! – бормотал кикимор.

Скоро он вернулся и с таким рвением сталсуетиться в углу, переливая воду из ведра в чайник, что Ирка испытала остроеподозрение.

– А ну подойди! – велела Ирка.

Антигон брякнул ведром.

– Зачем, хозяйка?

Ирка свесила с гамака ноги.

– Подойди! – повторила она властно.

Антигон осторожно приблизился. Примерно стаким же желанием подходит собака, которая сделала что-то недозволенное исправедливо опасается трепки.

– Что у тебя в кармане? – спросила Ирка,заметив, что кикимор скосил на него глаза.

– Ничего, хозяйка!

– А ну покажи!

– Хозяйка! Неужели вы способны шарить покарманам у своего старого бедного слуги? За все мои старания, за все гадости,что я вам сделал... Ночей не спал... то есть спал... прокисшее варенье ел...

Нос Антигона уныло зашмыгал. Понимая, чтопрепираться он будет до бесконечности, Ирка подтащила его к себе и сунула рукуему в карман. Страшная боль обожгла ей пальцы. Пробежала по кисти и растаялагде-то в районе локтя. Стиснув зубы, Ирка выдернула из кармана у кикиморадлинную сосульку.

Мгновение – и она узнала его. Да и можно либыло не узнать дарх, который она так долго разглядывала полчаса назад!

– Ты его украл, Антигон! Сказал, что идешь забулавой, а сам... Я просто идиотка! – крикнула Ирка.

Не отдавая себе отчета, что делает, оназамахнулась на Антигона. Тот подставил ей свою смешную голову с такой радостнойготовностью, что Ирка спохватилась. Вот уж точно – задумала наказать зайцаморковью!

– Еще не поздно. Так и знай. Я верну егоАрею! – твердо сказала Ирка, вставая и начиная готовиться к телепортации.

К ее удивлению, Антигон даже не попытался ейпомешать. Более того, он не скрывал своего торжества.

– Возвращайте, если хотите, ужасная хозяйка!Только поздно уже! – нагло заявил он.

– Поздно?

– Нет уже эйдосов – тю-тю! Я отдал их пажуБэтлы, а он своей госпоже! Теперь они уже у света. Можете отрубить мне голову исъесть ложкой мозги, если это не так...

– Пажу Бэтлы? Когда ты его видел?

– Когда ходил за водой. Я вызвал его и он ждалменя тут, за деревьями, – хихикнул Антигон.

Ирка увидела, что затычка из дарха Ареявытащена, а в самом дархе нет ни единого эйдоса.

Это только кажется, что за все платятденьгами. За все действительно важное платят кусочками души.

«Книга Мрака»

Оставшись одни в квартире у Эссиорха, Ната,Чимоданов и Мошкин скучали недолго. Ната стала рыскать в ящиках стола уЭссиорха. Чимоданов, не заморачиваясь с правами на частную собственность,принялся рыться в запчастях. Особенно ему понравилась цепь от мотоцикла. Ондаже хлестнул цепью по столу, едва не задев Вихрову. Ната швырнула в Чимодановакнигой.

– Это был намек. В следующий раз кину чем-нибудьреально тяжелым, – сказала она.

Чимоданов намек понял и, сердито урча, какспешащий в могилу мертвяк, отодвинулся на безопасное расстояние. Натапродолжала возиться с ящиками. Ящиков в столе у Эссиорха было три. Два заваленывсе теми же скучными запчастями. В третьем Ната обнаружила заурядную с видутетрадь с собакой на обложке. Попыталась открыть, но прозрачный белый огоньсразу охватил ей руку до локтя.

Ната отскочила, замахала рукой и, видя, чтосбить огонь не удается, рванула в ванную. Позвать на помощь Мошкина, который вуглу комнаты скромно листал журнальчик для домохозяек, она не догадалась.Однако огонь погас еще на пороге, когда расстояние между Натой и тетрадьюувеличилось метров до трех. Ната испуганно оглядела руку. Никаких ожогов. Дажеедва заметные, похожие на персиковый пух волоски на запястье не свернулись отжара.

– Ну и гады же эти светлые! – сказалаНата огорченно.

– Я бы на твоем месте радовался, чтозаклинание ставили светлые, – заметил Чимоданов.

– Почему?

– Рука целая. Если бы заклинание ставилитемные, у тебя бы торчала обугленная кость, а на ней некоторое количествоготового шашлыка, – с явным удовольствием сказал Петруччо.

Евгеша закончил читать рецепт приготовлениягуся с яблоками, грустно облизнулся и закрыл журнальчик для домохозяек.

– Только людям аппетит распаляют. Хотя я же,по-моему, не люблю гусей, нет? – спросил он.

Мошкину никто не ответил. Его риторическиевопросы чаще всего оставались без внимания. Какой-то звук привлек его внимание.Евгеша опустил голову.

– Чемодан, ты кое-что забыл! Бомбу! – неповышая голоса, сказала он.

Это было дело привычное. У ножки стула, накотором сидел Мошкин, что-то тикало. Небольшой пакет, к которому был прикрученбудильник. Чимоданов с воплями набросился на Зудуку. Тот забился за батарею и,защищаясь, кололся булавкой. После третьей попытки выцарапать его Чимодановсдался.

– Только высунься! – пригрозил он и,вернувшись к бомбе, умело разминировал ее.

– Заряд не очень сильный. Но ножку быоторвало, – сказал он Мошкину.

Мягкий Евгеша не стал уточнять, какая ножкаимеется в виду: ножка стула или его собственная. Или, может, обе сразу?

– У твоего Зудуки синдром эмоциональнойнедостаточности, – заявила Ната.

– ??

– Моральные уроды посылаются нам на путизатем, чтобы на их фоне мы больше ценили нормальных людей. Когда еще такобрадуешься вкусу обычного супа, как не после супа пересоленного? –нравоучительно произнесла Ната.

Она, как актриса, обожала испытывать себя вразличных амплуа. В том числе в нравоучительном.

– Подчеркиваю! Мой Зудука не моральный урод, аморальный уродик. Разница колоссальная, особенно для понимающегочеловека, – мрачно сказал Чимоданов и погрозил батарее кулаком.

– Тебе виднее. Как-никак Зудука твое творение,а все, что мы делаем, вольно или невольно получается по нашему образу иподобию, – проговорила Ната.

Неожиданно Вихрова вскрикнула, не отрываявзгляда от окна. Это был холодный информативный вопль, ибо Ната всегдазаботилась о том, чтобы выглядеть уместно и случайно не использовать большеэмоциональных сил, чем следует.