— Что? — тут же спросил он.

— Могилы, — выдохнула я.

— Что с ними? — Вульфрик подошёл ближе к захоронениям и вчитался в имена, вырезанные на аккуратных дощечках. А потом ткнул пальцев в одну из них.

— Это распространённое имя? — прямо спросил он.

— Нет, — я отрицательно качнула головой, — и кто похоронен рядом. я тоже знаю.

— А вот это уже совсем ненормально, — рыкнул он.

Я закивала, соглашаясь с ним. Ведь сейчас я смотрела на могилы своей пропавшей бабушки, дедушки и… мамы.

И если у нас дома могилка была пустая, то здесь, судя по насыпи сверху. было закопано тело.

— Я хочу домой, — тихо выдохнула я.

Обратно в Сердвинки мы вернулись уже в сумерках. Я очень хотела есть. Мой живот нещадно ныл, оглашая окрестности недовольным урчанием. Мне было неловко за эти звуки, но я ничего не могла поделать со своим организмом.

Он хотел есть.

Подъехав к конюшне, вард небрежно передал поводья конюху и спешился. Я тоже приготовилась скатываться с лошади, но внезапно Вульфрик придержал меня за бедро и, обхватив под колени, снял меня с коня.

Но на землю не поставил. Донеся меня до дому распахнул дверь и, войдя в помещение, осторожно опустил меня на небольшой диванчик, стоявший в гостиной.

Усмехнулся и легонько поцеловал в губы. Я окончательно смутилась, и, как назло, мой живот снова о себе напомнил, возмущённо забурчав.

С кухни доносился сладковатый аромат мясного бульона. Учуяв его, мой организм взбунтовался сильнее, и взревел с большей силой, заставив меня покраснеть.

— Сейчас будем ужинать, Томма, потерпи немного, — спокойно, даже как-то виновато произнёс Вульфрик.

— Ничего, потерплю, — не глядя на мужчину, кивнула я.

Вард, ухватив за подбородок, поднял мою голову и заставил взглянуть на него.

Медленно склонившись, нежно коснулся губ. Это был даже не поцелуй, а касание, легкое, но будоражащее.

— У нас все ещё мир? — шепнул он.

— Да, — неуверенно пробормотала я, не зная, к чему он клонит.

— Ты понимаешь, что после ужина мы пойдём спать, вместе? — ещё тише спросил он.

Поняв, на что так грубо намекает Вульфрик, я сглотнула. Стало страшно и стыдно.

Я была не готова. Ни к близости, ни к семейной жизни. Я ещё не свыклась с мыслью, что передо мной не чужак, а муж.

Не зная, что ответить, я лишь прикусила губу.

— Я не отступлю от тебя, Томма, прими это как данность, — сощурившись, чётко произнёс он.

Услышав наши голоса, с кухни выбежала Эмбер. Вид у неё был румяный и свежий.

Она улыбалась и счастливо помахивала в воздухе черпаком.

— А уже суп довариваю. Вард Сай столько продуктов принёс. Там столько вкусного.

Томма, пошли я тебе ягоду оставила. Она такая кислая, — сестрёнка щебетала без остановки, а я же только и могла, что выдавливать из себя улыбку и не портить ей настроение.

Поднявшись, пошла на кухню. Эмбер вернулась к столу и принялась стругать странного вида овощ.

— Это что? — спросила я.

— Какая-то брюква, — Эмбер хмыкнула и покрутила у меня перед носом этим неведомым овощем. Бледный, толстый, круглый корнеплод. Я с сомнением глянула на него и на чугунок с супом.

— А ты уверена, что его в бульон кладут? — с сомнением поинтересовалась я.

Терзали меня смутные сомнения насчёт рецептуры этого блюда на ужин.

— Вард Сай сказал кидать, а там глянем — съедобно или нет.

— Это порча продуктов, — проворчала я, глядя на это безобразие. — Разве так можно?!

Сестра только отмахнулась от меня. Она выглядела довольной и счастливой.

— Томма, там полный погреб этой брюквы. Теперь не нужно экономить каждый кусочек. Я сегодня так уже наелась. Вот прямо на морковку и смотреть не могу.

Эмбер, словно ребёнок, погладила себя по животу. Казалось бы, я радоваться за сестру должна. Но я ощущала лишь смятение и неуместную обиду. Не знаю, откуда появилось это чувство. Но я будто виноватой себя ощутила за то, что она никогда не ела вдоволь.

Наверное, я действительно плохо старалась. Слишком мало приносила в дом еды.

Но всё же сейчас мне было жутко обидно. Я ведь старалась, как могла.

Настроение испортилось окончательно. Под размеренное щебетание сестры, я дождалась, наконец, ужина.

К тому времени, как Эм поставила на стол последнюю тарелку, пришёл и вард Сай.

Они с Вульфриком о чём-то разговаривали в гостиной. Слов слышно не было. Ноя и так поняла, что Вульфрик рассказывает брату о гиблой деревне. Слишком красноречиво он помахивал в воздухе моей детской куклой.

Услышав звон тарелок, мужчины прошли на кухню и спокойно сели за стол. Я оказалась зажата между северянами. Вроде, как и сидят на небольшом расстоянии, а такое чувство, что нависли сверху.

— Я тут к столу ещё салат сделала! — похвалилась Эм. — Вот не знаю — правильно или нет Но мне кажется, это должно быть вкусно.

На столе тут же появилась вместительная миска, в которой были наструганные соломкой разные овощи.

— Я посолила немного и сметаны можно добавить, — Эм поставила на стол светлый деревянный закупоренный бочонок. — Мама так однажды на день рождения Лестры делала. Помнишь, Томма?

Я кивнула. Хотя, если честно, то не могла припомнить ни салата, ни чьего-либо дня рождения. Прошлое стиралось с памяти, оставляя лишь неясные картины и иллюзию прожитого счастью.

— Томма? — услышав в голосе сестры тревожные нотки, я моментально вскинула голову и уставилась на неё. — Что с тобой? Ты на себя непохожа.

Я улыбнулась как можно шире. Хотя в данный момент хотела только что-нибудь съесть и уйти туда, где тихо и спокойно.

— Добавляй сметану, Эм, — подбодрила я кулинарные начинания сестры. — Это будет очень вкусно.

Услышав мои слова, Эмбер весело потёрла руки и открыла пузатый бочонок. Не скромничая, она зачерпнула деревянной ложкой сметану и плюхнула её в салат.

Дальше принялась со знанием дела его перемешивать.

Выдохнув, я устало глянула на тарелку с супом и на сестру.

— Ешь, Томма, не смотри на нас, — негромко шепнул Сай.

Я смущено улыбнулась, но ложку в руки не взяла. Это было как-то совсем невоспитанно — начинать есть первой. Эмбер тоже услышала слова варда и принялась мешать салат интенсивнее. После чего вложила в миску четыре ложки и, наконец-то, села.

Все принялись хлебать густой суп.

Вкуса я не ощутила.