– Рагонг не должен узнать, – быстро пролепетала. Келдрик остолбенел, его глаза расширились от удивления еще больше.

– Да я не о том! Мужчины… – с упреком покачала головой я. – Мне приснился сон. Хотя, видимо, это был не сон, а послание для тебя.

Сама запутавшись в своем объяснении, добавила:

– Давай я просто покажу, – решительно сняла свой медальон и кинула его на кровать.

Келдрик немного помедлил, но, видимо, мое странное поведение уверило его в необходимости залезть мне в голову. Почувствовав его присутствие, я воспроизвела в памяти картинку: туман, разруха, девушка-орк и ее просьба. Досмотрев до конца, телепат сел на стул и ошарашенно уставился в темноту. Его тревожное молчание и суровое лицо – предвестники плохих новостей. Они убили мою надежду на то, что это всего лишь глупый сон или какая-то остаточная магия прислужника Эруана.

– До этого ты когда-нибудь слышала про линию Акарана? – неожиданно спросил он.

– Это был не сон? – все еще цепляясь за последнюю надежду, переспросила я.

– Не сон. Кто-то прислал тебе послание.

Келдрик резко поднялся и посмотрел на меня.

– Давным-давно князь по имени Акаран и другие потомки магических ветвей Людеи проложили магическую границу, чтобы сдерживать врагов.

– Думаешь, мы должны об этом рассказать Рагонгу?

Во всей этой странной истории больше всего меня тревожили слова о гибели Рагонга. Келдрик снова уставился в темноту и медлил с ответом.

– Рагонг – мой князь, и я не могу… – он осекся, видимо, принимая решение. – Не знаю, могу ли доверять твоему видению или этому орку, но, чтобы прислать такое послание, они потратили много сил, значит, для них это очень важно. Думаю, будет разумнее, если мы пока промолчим, а я разузнаю обо всем. Придется стереть сон из твоей памяти, так будет безопаснее.

– Не думаю, что это хорошая идея, – я отошла от телепата на всякий случай.

Келдрик заметил мое недоверие, склонил голову набок и поднял ладони, показывая, что не намеревается причинять мне вред.

– Этот герб на лице орка, я узнал его. – Он недобро усмехнулся. – Это послание предназначается только для меня, вероятно, потому что я смогу сохранить его втайне от Рагонга. Мои мысли он не прочитает, в отличие от твоих. Впрочем, не стану стирать тебе память без твоего согласия. Это твое решение. Но учти, не сделай мы этого, и он может все узнать.

Я отрицательно покачала головой, давая понять, что все уже решила и не даю своего согласия. В этот момент метка моей клятвы на запястье с буквой «Р», проклятый подарок Олидберга, обожгла меня. От неожиданности я вздрогнула и сразу сообразила, что это значит. Я, княгиня Кроуги, поклялась защищать Рагонга и свой народ любой ценой.

– Хорошо, я согласна.

Келдрик удивленно посмотрел на меня, пытаясь понять, что заставило меня так быстро передумать. Но мешкать не стал. Впервые я ощутила всю силу телепата и осознала, насколько играючи он занимался со мной на наших уроках, позволяя думать, что я могу ему сопротивляться. Ноги подкосились, я провалилась куда-то в темноту.

Проснулась поздно, адски болела голова. Обнаружив, что половина постели Рагонга смята, я улыбнулась. Но радость быстро прошла. Голова просто раскалывалась, я сжала ее руками, надеясь хоть немного унять мигрень. Наверное, последствия вчерашней прогулки мага из свиты Эруана в моей голове. Вот демон, чтоб его! На глаза попался мой медальон, валявшийся в ногах. Странно, не помню, чтобы я его снимала. Медленно поднявшись с постели, стараясь не двигать головой, я снова надела его. Затем отправилась на поиски Тиральды, чтобы та попросила Велада унять головную боль. Экономка обещала найти его или другого лекаря, пока я буду приводить себя в порядок. Я стояла не шевелясь, пока Динара и Собель одевали и причесывали меня. К моему облегчению, вернулась Тиральда быстро и сообщила, что Велад уже ожидает. Оказалось, Келдрик опередил экономку и уже передал дворфу, что, возможно, мне понадобятся услуги лекаря. Интересно, как рыжий советник узнал о моей головной боли раньше Тиральды? Я покосилась на служанок. Собель еще в имении заигрывала с ним, возможно ли, что она шпионит по его указке?

Боль становилась невыносимой, и под конвоем Сетсея я немедля отправилась на первый этаж дворца. Кроме стражи и прислуги нам не встретился ни один придворный. Рагонг оказался прав, предположив, что весь дворец после веселья предпочтет отсыпаться до обеда. Надеяться на обещание князя о прогулке по замку, скорее всего, после вчерашнего происшествия на балу не приходится. Наверняка он занят, и мне придется развлекать себя самой. Глянула на Сетсея. Сегодня он был в привычной форме, но я никогда не смогу забыть его во вчерашнем щегольском наряде. Интересно, откуда он родом? О драгонах я знала совсем мало, только что они довольно малочисленны и их логовища можно встретить рядом с болотами Каймаль. А как он оказался в Кроуги и чем заслужил безоговорочное доверие Рагонга?

Но пристать к драгону с расспросами не успела, потому что мы уже вошли в картинную галерею и обнаружили дремавшего в кресле Велада. Белая борода спокойно поднималась и опускалась под размеренное дыхание дворфа.

Сетсей негромко шикнул, привлекая внимание спящего директора. Услышав нас, Велад бодро поднялся и приветливо улыбнулся. Посмотрел на меня изучающим, обволакивающим взглядом. Так же он смотрел, когда мы впервые встретились. Теперь я понимала: он ищет очаги боли. Не расспрашивая, дворф попросил присесть и приложил теплые руки к моему лбу, отчего головная боль улетучилась почти мгновенно.

– Вам надо позавтракать, – заботливо сказал он.

– Составите мне компанию?

Велад добродушно кивнул. Сетсей удалился, оставив меня под присмотром Велада, справедливо решив, что в компании директора Фебраны я в полной безопасности. Завтракали мы на балконе с выходом в сад, где цвели десятки кустов ромуруток всех мыслимых цветов и оттенков: от белого и голубого до ярко-розового и аспидно-синего.

После завтрака мы неспешно прогуливались по длинной галерее и разглядывали картины. Велад с радостью рассказывал об истории некоторых полотен. Я остановилась у огромной темной картины, с которой на нас смотрели трое суровых мужчин. Они были обриты налысо, а их глаза обведены черным углем, что делало и без того неприветливые взгляды еще более устрашающими. В портрете было нечто отталкивающее, как зияющая чернота сырой могилы. Их одежда также казалась странной: верхняя часть походила на воинские доспехи, а нижняя имела юбку до пола, чем напоминала монашеское одеяние. Но самой большой странностью был жесткий воротник, который доходил до самого носа, скрывая шею и всю нижнюю часть лица. Я ошибочно предположила, что это воины, но директор поспешил развеять мою догадку.

– Это первые служители ордена отступников, точнее, бывшие служители. Всех, кто изображен на этом полотне, давно нет в живых.

Я вспомнила, где слышала о них прежде.

– Рина Перва упоминала орден на уроке. Отступники ищут символ чистой руны.