— Не обманешь? — вдруг заканючил монашек.

— Честно-пречестно. Но только если хорошо себя вести станешь и кидаться на прохожих с криками «ненавижу» тоже не будешь.

— А какая она, валькирия?

— Смелая, красивая, умная, добрая, честная, — перечислил я все добродетели и повернул голову: — Андрей, что с приборами?!

— Запускаю широкополосный сканер! — ответил лейтенант и вдруг подскочил на месте как ужаленный. — Скотина, током бьётся! Я думал, эта хрень медная! А она ни хрена не проводит ток! Заземления нет!

Он сунул пальцы в рот, а затем начал дуть на них.

— Бли-и-ин, — протянул я, глядя на Андрея, и тут почувствовал холодное прикосновение к руке. Пальцы призрака прошли сквозь мою ладонь, та онемела, и флешка выпала из неё, растворившись в траве, а привидение беззвучно растаяло.

— Долбаная хрень! — заорал Андрей и повернул какую-то рукоятку на приборе. Одновременно с этим в моей голове загудело. Гул нарастал, а немного погодя женщины стали показывать пальцем на то, чем лейтенант заземлил приборы. Из небольшой лунки потёк желтоватый свет.

— Проклятье! Это проклятье! — раздались крики из толпы.

Ещё через секунду бабахнуло. Сноп белых искр разлетелся на несколько метров, накрыв лейтенанта и Глорию. Девушка протяжно завопила и не замолкала до тех пор, пока к ней не подбежал лейтенант и не начал тормошить.

— Ты целая?!

Девушка на мгновение смолкла, а потом опять заголосила, как пожарная машина, но почти сразу закашлялась и смолкла.

— Ни хрена не понимаю! — закричал Андрей.

Он быстро подскочил к преобразователю, щёлкнул выключателем, а дальше голыми руками откопал что-то похожее на наконечник стрелы или небольшого копья, привязанный к проводу. Лейтенант дунул на вещь, подёргал крепление и снова зарыл. А когда вернулся к приборам и снова включил, негодующе заворчал.

— Заземление заработало. Это плюс. А вот сканер ни хрена не показывает! Долбаная железяка.

Я вздохнул.

— Конечно, он не будет показывать. Место ведь уже не проклято.

Лейтенант выругался, а потом подошёл к Глории.

— Молодчина. Теперь уже можешь отпустить волшебные верёвки, — произнёс он, а потом поглядел на меня и с возгласом «Была не была!» махнул рукой. — Гло, наклонись. Так, надо проверить, есть ли на тебе проклятье.

Девушка кивнула, а лейтенант быстро подался вперёд и поцеловал её.

— Нет, — произнёс он, оторвавшись от Глории. — Проклятья точно не осталось.

Я облегчённо выдохнул, ибо этот безумный день наконец-то закончился. Честно говоря, я ничего не понял — ни что это сверкало, ни куда делся призрак, но на поляне воцарилась тишина. Всё как-то виновато переглядывались между собой, словно разом протрезвели, и теперь чувствовали неловкость за те глупости, что делали в течение дня. И только Малыш бегал, шумно дыша и роняя радостные слюни. Он куда-то уже закопал свой трофей, и вряд ли мы теперь найдём его без миноискателя. Бычки тихо мычали.

Внезапно зашмыгала носом Клэр. Она едва сдерживалась, чтоб не зареветь.

— Что с вами, моя госпожа?

— Я… я хотела всем доказать, что чего-то стою. А оно вот так. И даже меч волшебный. А теперь не докажу.

Я устало улыбнулся и поглядел на приближающуюся к нам леди Ребекку, которая держала в одной руке фляжку, а в другой длинную хворостину. Как-то сразу принюхалась к запаху валерьянки и облизнулась Катарина. А я заговорил:

— Моя госпожа, чтоб завоевать уважение у других, не всегда нужно бежать с мечом навстречу смерти. В вашем случае можно выбрать и другой путь. Прилежно учиться фехтованию, грамоте, счёту и политике. А мы вам поможем.

Клэр всхлипнула и кивнула. Рядом с ней встала Ребекка. Все поглядели на рыцаршу, а та зловеще спросила:

— Дитя моё, где была ваша оруженоска, когда вы рвались на подвиги? Где она была, когда вы нуждались в помощи? И ей, и вам нужно преподать первый урок.

Ребекка протянула юной графине хворостину и зычно закричала:

— Герда, тащи сюда эту пройдоху!

Она сбавила голос и снова обратилась к Клэр:

— Это ваша помощница, и судить её только вам, ваше сиятельство. И это будет урок вам обеим. А что до убивицы, то я ею займусь сама. Клеймо калёным железом на роже ещё никого не убило.

Я хотел было возразить, но сил на это уже не осталось. Это их мир, пусть сами решают, главное, чтоб новых смертей не было.

Рыжая ходила по краю покинутого проклятого места и принюхивалась к древесным стволам.

— Что ищешь? — тихо спросила стоявшая в стороне Барбара и закашлялась.

— Твой Джек записку должен был оставить, — ответила Джинджер и опустилась на четвереньки. Там она припала к земле и начала часто-часто сопеть.

— Ты, как собака, ищешь?

— Я волчица! — огрызнулась Джинджер, резко встав и повернувшись к спутнице. — Ещё раз назовёшь меня собакой — горло перегрызу.

— Ясно, — спокойно ответила здоровячка. — Так что с запиской?

— Ищу! — прорычала рыжая, а потом выхватила серебряный стилет, полагающийся всем храмовницам, вне зависимости от того, изгнанные они, или настоящие, ибо рядом из пустоты возник призрак монашика.

Здоровячка быстро осенила себя знаком и попятилась.

— Это ты умная, смелая, красивая, добрая? — раздался потусторонний голос из зачарованной раковины, висевшей на шее у Джинджер.

— Сгинь! Я умная, смелая, красивая, но совсем не добрая!

— Жаль, — протянул призрак, а затем развернулся и начал таять, но не успел, так как перед ним появился Ёвен и сразу схватил за горло.

— Что здесь произошло? — грубо спросил он, оглядев поляну.

— Я жду умную, смелую, красивую, добрую, как обещал тот пришлый, — проскулил призрак.

Ёвен смерил его злым взглядом, а потом посмотрел на Джинджер.

— Они чары с той проклятой стрелы сняли, — проговорила волчица.

— Зарыли в землю, а потом какие-то верёвки от непонятных сундуков привязали. А потом оно как засверкает — как будто молния в дерево ударила!

Дух воздуха задумчиво поглядел под ноги, а потом заговорил сам с собой:

— На стреле старые чары были. От воздушной магии защищать их тогда ещё не умели. Так что может быть. Но колдовское эхо…

— А что с эхом? — осторожно спросила Джинджер.

— Его вся округа слышала, от Коруны до Керенборга, — с усмешкой ответил Ёвен. — Мелкие духи до сих пор в страхе трясутся.

Дух воздуха перевёл взгляд на призрака монашика, которого по-прежнему держал за горло.