– Думаешь, за пару недель успеем всё подготовить?

Сбиваюсь с шага, но стараюсь держать невозмутимое лицо.

– Сомневаюсь, лучше – месяц.

– До-о-олго, – тянет, словно капризный ребёнок.

– Тогда три недели, – не сдаюсь и продолжаю гнуть свою линию, хотя губы так и норовят расползтись в улыбке.

– Две и ни днём позже, – Джек возмущённо машет руками, и я не выдерживаю, начинаю смеяться.

Он ловит меня, разворачивает к себе лицом:

– Ты станешь моей женой?

Он серьёзен, а я не могу перестать улыбаться – так хорошо мне на душе.

– Конечно! Кто же ещё будет давать тебе тумаков и учить уму разуму?

– Ты неподражаема, – лёгкая улыбка касается его губ, а потом…

Я уже говорила, что мне нравится с ним целоваться? Не важно, такое можно и повторить. Желательно не на словах, а на практике…

Три месяца спустя

– Ты же знаешь, что мне не нравятся такие сюрпризы, – ворчу, вида ради. Сама же сгораю от нетерпения. Хочется уже скинуть с глаз эту повязку и посмотреть, куда же он ведёт меня.

– Потерпи, ты что такая вредина? – Джек волнуется, и я это чувствую.

– Просто, – вздыхаю, и хочу сказать, что и вовсе я не вредная, просто нетерпеливая, но меня останавливают и снимают повязку. Жмурюсь от яркого солнца. Кое-как открываю глаза и вижу перед собой маленький ладненький домик. С резными ставнями у маленьких окон, аккуратной крышей и дверью, над которой красуется яркая вывеска:

«Лавка красоты «Маргаритки».

Дыхание я задерживаю, а вот слёз сдержать не удаётся. Они катятся сами собой, просто так. От счастья.

– Это для тебя, – Джек смотрит на меня обеспокоенно. – Тебе не нравится?

– Нравится, – спешу заверить. – Очень нравится.

– Тогда почему ты плачешь? – Он стирает слёзы с моего лица, а потом и вовсе целует глаза, лишь бы я перестала плакать.

– Потому что счастлива, – отвечаю просто и первой целую его.

Поцелуй выходит с привкусом слёз, но оттого не менее трепетный и волнующий.

Уже больше двух месяцев мы являемся мужем и женой. Я не знаю, что нас ждёт дальше, но всеми силами постараюсь сохранить то, что у нас есть сейчас.

Но как бы я ни любила, как бы ни желала встречать с ним закаты и рассветы, мне не хватало всего этого. Запах толчёных трав, цветочных масел и настоев.

Дайана вернулась домой окончательно и мне пришлось оставить свою лавку. Нет, она предлагала всё оставить как есть, потому что была совсем не против моей затеи, но… Я решила оставить прошлое в прошлом. Но и не смела мечтать, что Джек пойдёт на такое.

– Я думаю, дом в Синем квартале сильно ударил по нашему семейному бюджету, – язвлю, лишь бы отогнать плаксивость, которая вот уже неделю по пятам преследует меня.

– Надеюсь, это выгодное вложение, – язвит он в ответ. А потом подталкивает в сторону двери и протягивает мне ключ. – Иди, ты должна всё посмотреть. Пока не поздно, мы можем подыскать что-то другое.

– Вот ещё, – фырчу, тут же вырывая ключ из его рук. – Это моя лавка и никому я её не отдам.

Джек смеётся и идёт вместе со мной, но у самой двери я замираю, поворачиваюсь и шепчу:

– Спасибо! Спасибо, что ты у меня есть.

И не только он. Теперь у меня есть пусть и чудноватая, но тётка, дом, который рад мне всегда, дядя Росм, обещавший Джеку убить его, если он вдруг обидит меня, любимое дело и… маленький секрет под сердцем. Но о последнем я пока никому не скажу – пусть эта тайна хотя бы чуточку побудет только моей.

Конец.