Но я все еще не выбросила Атласа из головы. Время лечит, но иногда я видела то, что напоминало мне о нем, и от этого у меня начиналась паника. Только проучившись пару лет в колледже и повстречавшись с парнем, я поняла, что, вполне вероятно, на Атласе моя жизнь не заканчивалась. Возможно, он должен был стать лишь ее частью. Возможно, любовь – это не то, что проходит полный круг. Это всегда приливы и отливы, приходы и уходы, как и люди в нашей жизни.

Как-то раз, в особенно одинокий вечер в колледже, я отправилась в тату-салон и сделала татуировку в виде сердца на том месте, куда Атлас обычно целовал меня. Сердце было крошечным, размером с отпечаток большого пальца. Оно было очень похоже на то сердце, которое Атлас вырезал для меня из ветки дуба. Его линии не соединялись наверху, и я гадала, не намеренно ли Атлас вырезал сердце таким. Потому что мое сердце чувствовало себя именно так, когда я думала об Атласе. Казалось, что в нем есть маленькое отверстие, выпускающее весь воздух.

После колледжа я все-таки переехала в Бостон. И не потому, что я надеялась найти его, а потому, что мне хотелось самой увидеть, действительно ли в Бостоне все лучше. В Плеторе меня ничего не держало, и мне хотелось оказаться как можно дальше от отца. Хотя он был уже болен и больше не мог бить мою мать, он все еще вызывал во мне желание убежать не только из города, но из штата Мэн. Именно это я и сделала.

Когда я впервые увидела Атласа в ресторане, на меня нахлынуло невероятное количество эмоций. Я не знала, как их переварить. Я была рада, что с ним все в порядке. Я была счастлива, что он выглядит здоровым. Но я бы солгала, если бы сказала, что не почувствовала укол в сердце из-за того, что он так и не попытался найти меня, как обещал.

Я любила его тогда. Я любила его теперь и всегда буду любить. Он стал гигантской волной, которая оставила множество отпечатков в моей жизни, и я буду чувствовать тяжесть этой любви, пока не умру. Я это приняла.

Но теперь все изменилось. После того как он вошел в мой кабинет, я много и напряженно думала о нас. Пожалуй, наши жизни стали такими, какими должны были стать. У меня был Райл. У Атласа его подружка. Мы оба делали карьеру. То, что мы не оказались в одной волне, не означало, что мы не остались частью одного океана.

Отношения с Райлом были все еще новыми, но с ним я чувствовала ту же глубину, что и в отношениях с Атласом. Райл любил меня так же, как любил Атлас. Я знала, что, если бы у Атласа была возможность узнать его лучше, он бы это увидел и был бы за меня счастлив.

Иногда появляется неожиданная волна, затягивает тебя и отказывается отпускать. Райл стал моей неожиданной приливной волной, и пока я скользила по прекрасной поверхности.

– О боже. Меня сейчас стошнит.

Райл поддел мой подбородок большим пальцем и поднял его.

– С тобой все будет в порядке. Прекрати бояться.

Я встряхнула руками, несколько раз глубоко вдохнула в кабине лифта.

– Ничего не могу с собой поделать, – сказала я. – Все, что вы с Алисой рассказывали мне о вашей матери, заставляет меня нервничать. – Мои глаза расширились, и я прижала ладони ко рту. – О боже, Райл. Что, если она задаст мне вопросы об Иисусе? Я не хожу в церковь. То есть я читала Библию раньше, но я не смогу ответить ни на один вопрос.

Райл откровенно захохотал. Он прижал меня к себе и поцеловал в висок.

– Мама не станет говорить об Иисусе. Она уже тебя любит, хотя бы за то, что я ей о тебе рассказал. Тебе нужно только быть собой, Лили.

Я закивала:

– Быть собой. О’кей. Думаю, на один вечер я смогу притвориться собой. Верно?

Двери лифта открылись, Райл вывел меня на площадку и повел к квартире Алисы. Забавно было видеть, как он стучит в дверь. Но на самом деле он уже там не жил. За последние несколько месяцев он постепенно переселялся ко мне. Вся его одежда была в моей квартире. Все туалетные принадлежности. На прошлой неделе он повесил ту мою странную размытую фотографию на стене в нашей спальне, и после этого переезд можно было считать состоявшимся.

– Твоя мама знает, что мы живем вместе? – спросила я. – Она не против? То есть мы ведь не женаты, а она ходит в церковь каждое воскресенье. О нет, Райл! Что, если твоя мать считает меня шлюхой-богохульницей?

Райл дернул головой в сторону квартиры, я развернулась и увидела, что на пороге стоит его мать с выражением шока на лице.

– Мама, – сказал он, – познакомься с Лили. Моей шлюхой-богохульницей.

Господь милосердный.

Его мать протянула ко мне руки, притянула к себе и обняла. Ее смех помог мне пережить этот момент.

– Лили! – Она отодвинула меня на вытянутую руку, чтобы хорошенько рассмотреть. – Дорогая, я не думаю, что ты шлюха-богохульница. Ты тот ангел, приземлившийся на колени к Райлу, о котором я молилась последние десять лет!

Она пригласила нас войти в квартиру. Следующим меня приветствовал отец Райла.

– Нет, определенно не шлюха-богохульница, – констатировал он. – Ничего похожего на Маршалла, вцепившегося зубами в мою девочку, когда ей было только семнадцать. – Он метнул свирепый взгляд на Маршалла, сидевшего на диване.

Тот рассмеялся:

– Вот тут вы ошибаетесь, доктор Кинкейд, потому что именно Алиса первой в меня вцепилась зубами. Мои зубы были в другой девушке, от которой пахло чипсами «Читос» и…

Маршалл согнулся пополам, когда Алиса ткнула его локтем в бок.

Вот так просто рассеялись все мои страхи. Эти люди были идеальными. Нормальными. Они произносили слово «шлюха» и смеялись шуткам Маршалла.

Я не могла ожидать лучшего.

Три часа спустя я лежала рядом с Алисой на ее кровати. Их родители рано легли спать, сославшись на разницу во времени. Райл и Маршалл остались в гостиной смотреть спортивную передачу. Моя рука лежала на животе Алисы, и я ждала, когда ребенок толкнется.

– Ее ножка вот здесь, – сказала она, передвигая мою руку на несколько дюймов. – Подожди несколько секунд. Сегодня она очень активная.

Мы обе молчали, дожидаясь, пока малышка толкнется. Когда это случилось, я со смехом взвизгнула.

– О боже! Она как пришелец!

Алиса сложила руки на животе и улыбнулась:

– Эти последние два с половиной месяца будут адом. Я готова встретиться с ней.

– Я тоже. Не могу дождаться, когда стану тетей.

– А я не могу дождаться, когда у вас с Райлом появится ребенок.

Я легла на спину и закинула руки за голову.

– Не знаю, хочет ли он детей. Мы никогда об этом не говорили.

– Не имеет значения, хочет он детей или не хочет, – сказала Алиса. – Захочет. До тебя он и отношений не хотел. До тебя он не хотел жениться, а я чувствую, что он готов сделать тебе предложение в ближайшие несколько месяцев.