– Туда, – махнул он, обозначив направление. И поежился. То ли от пронизывающего ветра, то ли представив, что Алину убили.

Подошли вплотную к стене беснующегося под ветром камыша. Два слабеньких пятна скользнули по стеблям. Какие б ни были лучи, а их ветер не развеет, в кромешной темноте это неплохое подспорье. Макар шел впереди, вопреки безумной погоде он взмок от напряжения, утирал пот, катившийся по вискам до подбородка, и таращился до боли в глазах, сосредоточившись на густых зарослях. Никакого проблеска. Неужели Алину надо искать в другом месте? Где?

А коллега дежурно водил лучом, ему чихать на чью-то там жизнь, он бы сейчас с удовольствием нежился в постели или доедал ужин. Но именно он, а не Макар, заметил пятно в зарослях:

– Гляди-ка, что это?

Макар мигом соединил свой луч с его, высматривая, что привлекло внимание коллеги. Есть что-то светлое в нескольких метрах, но человек это или какой-то предмет? Плохо видно. Не раздумывая, Макар отдал фонарик и начал снимать ботинки.

– Полезешь туда?! – обалдел Лёня.

– Полезу.

– Ноги о чакон порежешь.

– Заживут.

– Ты не знаешь, что такое чакон. Под водой уже новые стебли растут, режут как бритвой, а ты не почувствуешь, ледяная вода лучше всякой анестезии. Носки хоть оставь.

Макар не снял носки, закатил штанины и шагнул в холодную жижу, ступни погрузились по щиколотку. Он продвигался медленно, ощупывая дно ногами. Действительно, Макар наступал на острые ростки камыша, которыми было утыкано илистое дно.

– Свети, блин! – крикнул он напарнику.

Тот направил оба фонарика на светлое пятно, а Макар шаг за шагом погружался в ледяную воду. Сначала она доходила до середины икр, потом до коленей, вымокли джинсы. По мере приближения к цели Макар понял, что это Алина: он узнал ее пальто. А когда узнал, то перестал обращать внимание на дно, ринулся к ней, забыв обо всем на свете.

Она лежала ничком, стебли камыша не позволили ей уйти под воду. Макара ударило горячей волной – Алина погибла так глупо, и в ее смерти виноват он. Хуже минут у него в жизни еще не было. Но сейчас не время посыпать голову пеплом. Макар взвалил Алину на плечо и понес к берегу. Теплилась малюсенькая надежда: вдруг у нее хватит сил выжить? Тогда надо торопиться. Он почти бежал, хотя преодолеть несколько метров ногами, потерявшими чувствительность, с бесчувственной ношей на плече было очень тяжело.

Уложив Алину на землю, он разорвал на ней блузку и приложил ухо к груди. Нет пульса! И лицо мертвое – чуть приоткрытый рот, жуткая бледность…

– Звони медичке! – гаркнул Макар и снова приложил ухо к груди Алины. – Спроси, как надо оживлять.

– Да никак, – буркнул Лёня, но трубку достал. – Алло, это я. Мы нашли мертвую женщину в речке…

– Она живая! – закричал Макар, услышав один слабенький удар сердца. Может, он глуховат, или ветер слишком воет, потому удары не улавливает ухо. – Дай сюда! – Он вырвал трубку и заговорил торопливо: – Что делать при переохлаждении?.. Откуда я знаю, сколько она пролежала в воде!.. Нет, не час. И полчаса – вряд ли… Температуру? Чем я ее измеряю? И где возьму ванну? Это нереально.

– Слышь… – толкнул его Лёня.

– Отстань! – огрызнулся Макар, потом требовательно заговорил с медичкой: – Бросай все и беги к нам, мы недалеко… Выживет твоя старушка, а здесь молодая женщина умирает…

– Слышь, – настойчивее толкнул его Лёня, Макар повернулся к нему и хотел послать очень далеко, но тот опередил: – Давай ко мне отвезем твою Алину. У меня дома и ванная есть, и градусник. Да и тепло…

Макар подхватил Алину на руки и помчался к машине, Лёня, прихватив его ботинки, едва поспевал за ним. Положив Алину на капот, Макар обшарил ее карманы, нашел ключи.

– За мной поезжай, – крикнул Лёня.

Паника сначала мешала сдвинуть автомобиль с места – глох мотор, Макар зверски чертыхался, но, наконец, поехал, петляя, как пьяный велосипедист.

У Лёни и дом кирпичный, и забор высокий, и генератор электричество гонит – свет в окнах горел не от свечи или керосинной лампы. А у его жены глаза из орбит вылезли, когда она увидела, что по ее коврам идет мужчина в носках и мокрых штанах, закатанных по колено, оставляя грязные следы. Да еще и женщину несет, с которой капает вода. Лёня указал Макару на диван, тот положил туда женщину и… кошмар!.. начал снимать с нее одежду. Жена зашипела мужу:

– Куда! Диван новый. Привел каких-то пьяниц…

– Закрой пасть, – ласково сказал ей Лёня. – Быстро набери ванну.

– Только не горячую, – сообразил Макар, стаскивая с Алины юбку. – Температура должна быть не выше температуры тела… ниже… я так думаю.

– Слышала? – обратился Лёня к жене. – Действуй.

– Чем я вам температуру измерю? – буркнула та, но поплелась в ванную.

– Локтем проверь, – крикнул ей вдогонку Лёня.

Макар раздел Алину догола, поднял на руки:

– Куда?

– Иди за мной, – сказал Лёня.

Теперь глаза жены чуть из глазниц не выпали: незнакомец внес абсолютно голую женщину и положил ее в ванну, а ее муж…

– Чё ты пялишься! – раскричалась она, ударив его полотенцем. – Чё пялишься, спрашиваю! Было б на что смотреть! Одни кости. А ну, пошел! Пошел отсюда!

– Да отвали ты! – беззлобно бросил Лёня. – Уж и посмотреть нельзя. Щас принесу согреватель.

Алина лежала трупом. Воды в ванну набралось немного, Макар зачерпывал воду пригоршнями и лил на грудь, плечи, лицо Алины. Потом заметил душевой рассекатель, стал поливать из него. Прибежал Лёня с бутылкой и полной рюмкой, которую протянул Макару.

– Что это? – опасливо спросил тот.

– Самогон. Не бойся, с водкой не сравнить – три перегонки, сорок пять градусов, чистый, как слеза младенца. Влей ей в рот для сосудов.

Макар разжал челюсти Алины, влил – никакой реакции, самогон потек по подбородку.

– Ты потряси ее за челюсть, чтоб внутрь полилось, – дал совет Лёня.

Не имея опыта реанимации, Макар поступил иначе: запрокинул голову Алины, влил в рот самогон. Она поперхнулась, закашлялась, правда очень слабо, однако что-то попало внутрь. В себя не пришла, а может, у нее не хватало сил открыть глаза. И все же это было хорошим признаком, но не гарантией, что Алина выживет.

В течение часа Макар понемногу подливал горячую воду, чтобы ее тело постепенно привыкало к теплу. И постоянно щупал пульс на шее, он становился чаще, но был слабым, порозовели щеки и губы. Озадачила Макара вспухшая часть между плечом и шей справа, как раз над ключицей. То ли Алина ударилась, то ли ее ударили – не мог определить. В ванную заглянул Лёня:

– Гришина жива, ее повезли в районную больницу…

– Допросили? – спросил Макар.