дуэли, а мать вышла замуж во второй раз, оставив детей под опекой престарелых родственников.

Опекуном мальчика стал его дед, который приложил немало сил, чтобы привить ребенку любовь к чтению и наукам. Подобное воспитание не прошло даром и проявилось у Жиля в любви к собиранию книг, коллекционированию древностей, а также в пытливости ума, проявляемой им на протяжении всей жизни. Несмотря на то что большую часть этой жизни Жиль де Ре провел в седле и на поле боя, он стал обладателем очень богатой библиотеки, на приобретение книг для которой он не жалел никаких денег.

В шестнадцать лет Жиль де Ре женился на некоей Катрин де Труар, которая принесла к его и без того немалому состоянию еще более двух миллионов ливров приданого. Богатство позволило барону де Ре расположить к себе дофина Карла и получить место в его свите.

Семнадцатилетний наследник престола находился в то время на грани нищеты, а без денег его шансы стать королем Франции были ничтожно малы. Да и о какой Франции могла идти речь, если половина страны была занята англичанами и их союзниками-бургундцами, а самому дофину с трудом удавалось удерживать в повиновении только города, расположенные в долине Луары, неподалеку от его резиденции в замке Шинон.

Разгоревшаяся с новой силой в 1422 году Столетняя война между Англией и Францией предопределила поприще и будущую карьеру Жиля де Ре: он отправился воевать, дабы защитить право на корону младшего сына короля Карла VI, умершего 21 октября.

Следует отметить, что Жиль де Ре был внучатым племянником Бертрана дю Гекслена — прославленного полководца французской армии, сумевшего в 70-х годах XIV столетия оттеснить англичан к самому Ла-Маншу. Лавры знаменитого предка не давали покоя молодому человеку, он жаждал добиться славы на поле боя, и это ему вполне удалось.

Карл же, напротив, как нельзя менее соответствовал уровню задач, свалившихся на него. Девятнадцатилетний Карл был человеком вялым, он не блистал дарованиями стратега и, по сути, самоустранился от руководства военными операциями.

К счастью, Жиль де Ре оказался в числе немногих вассалов Карла, которые хотели и были способны противостоять противнику. На собственные деньги он сформировал отряд, во главе которого в период с 1422-го по 1429 год совершил несколько удачных рейдов по территории, контролируемой англичанами. За свои боевые успехи в 1429 году Жиль де Ре был провозглашен маршалом Франции.

Как мы уже знаем, Жиль де Ре был частым и желанным гостем дофина в Шиноне, и именно там он и стал своеобразным «отцом» Великой Девы Франции, как национальной идеи, сплотившей французов в борьбе с захватчиками.

Жиль де Ре не только поддержал прибывшую в Шинон Жанну, но и стал оказывать ей всемерную, в том числе и материальную поддержку. Фактически, он влюбился в нее с первого взгляда. Историк Робер Амбелен писал:

«Эта юная особа, так напоминавшая некоторыми особенностями юношу, особа, которая не была ни однозначно женщиной, ни однозначно мужчиной, это фактически двуполое существо сразу очаровало Жиля, Отныне он посвятил себя Жанне».

Об особенностях строения организма Жанны нам уже известно. О причинах любви Жиля де Ре к Жанне Робер Амбелен заметил следующее:

«Никто из мужчин не позволял себе даже игривых мыслей, когда Жанна спала на соломенной подстилке среди своих соратников или когда, умываясь по утрам, она обнажала перед ними свой торс. Только одному из них могли прийти в голову иные побуждения: то был, конечно, Жиль де Ре. В его глазах Жанна — это паж, один из тех мальчиков, подростковую двуполость которых он обожал».

То, что произошло далее, хорошо известно. План, предложенный Жилем де Ре, вполне удался: французские войска разгромили армии нескольких проанглийски настроенных феодалов и даже освободили пару провинций, где стояли небольшие отряды английских солдат. В июле 1429 года Карл был коронован по древнему обычаю французских королей в только что освобожденном Реймсе. Жиль де Ре официально стал главнокомандующим французской армией, а этот пост в такой сложный для страны период был надежнее короны. Бароны и герцоги в соответствии с планом маршала один за другим стали сами переходить под знамена французского короля, а простому народу очень полюбились «народные» песни и легенды о подвигах Орлеанской девы, которые не покладая рук изготавливали девять придворных поэтов и двадцать два летописца короля Карла VII.

После освобождения Орлеана и победы при Пате пути Жанны и Жиля де Ре временно разошлись.

Война развивалась вполне успешно, и Карл VII все четче начал осознавать, что теперь ни в амбициозном маршале Жиле де Ре, ни в его «пастушке» он больше не нуждается. Особенно это касалось «пастушки», ибо в войсках уже ходили слухи, что король после войны перевешает всех аристократов, служивших Англии, и сделает героическую Жанну Деву королевой. А вот это как раз в планы короля никак и не входило.

Со своей стороны, Жиль де Ре тоже начал проявлять недовольство королем: теперь, когда все шло хорошо, неплохо было бы вернуть старые долги. Для маршала это было важно, так как свое огромное состояние он практически полностью потратил на организацию армии и ополчения. Но Карл VII, как назло, даже и не заговаривал на эту тему.

Как это обычно бывает в подобных ситуациях, Жиль де Ре вскоре попал в королевскую немилость: с одной стороны, он слишком много знал, а с другой, сумма долга была слишком велика, а все мы хорошо знаем, что если маленький долг рождает должника, то большой — врага.

Вот тут-то Жанна и исчезла со сцены, причем исчезла, с точки зрения короля, крайне вовремя. Как мы уже знаем, в мае 1430 года под Компьенем ее захватили в плен бургундцы и продали Генриху VI Английскому за десять тысяч фунтов. А тот распорядился сжечь ее как колдунью в Руане.

Кстати сказать, уже после пленения Жанны именно Жилем де Ре была предпринята серьезная попытка ее освобождения. В начале 1431 года он собрал отряд наемников и совершил марш-бросок по территории, занятой англичанами, намереваясь ворваться в Руан. При этом он был вынужден выбирать для своего продвижения места по возможности малонаселенные и труднопроходимые, ибо это уменьшало риск обнаружения отряда и перехвата его англичанами. Но это же обстоятельство одновременно и существенно замедлило продвижение маршала к Руану. В конце концов получилось так, что его действия потеряли смысл: