Начавшаяся было дрожь моментально прошла, стоило руке Риона сжать мою.

− Ты ведь знаешь, что нам вовсе не обязательно так спешить? − спросил он.

− Да, но я хочу, − ответила и посмотрела на храм как-то по-новому. Действительно хочу. Здесь и сейчас.

Рион улыбнулся и повел меня в центр зала. Туда, где на небольшом пьедестале ожидал жрец. Кожа его была совсем темной, морщинистой, но вот глаза, светло-голубые, будто сияли изнутри.

Жрец ничего не сказал (по крайней мере вслух), однако взгляд его говорил лучше любых слов, доброжелательный и… любящий. Да, он смотрел на меня так, будто я была ему родной, горячо любимой дочерью. И это не смутило, а вызвало иррациональное желание открыться в ответ. Не прятать свое сердце ни от него, ни от стоящего рядом Риона.

Когда жрец вдруг запел, я не смогла разобрать смысла, да и не слова это были − звуки, наполняющие душу неожиданным торжеством и как будто вводящие в странный транс. Все внутри, казалось, звенело, входя с ними в резонанс, и устремлялось куда-то далеко ввысь, к самой Силайе. Стремительно, неудержимо и страшно. Страшно улететь туда одной. А потом Рион вновь сжал мою руку, и страх отступил. «Я не одна» − эта простая мысль даровала ощущение правильности происходящего. Если мы вместе, то не все ли равно, стоять на земле или парить в небесах?

Окончив петь, жрец снял крышку с красивой серебристой чаши, и из той в первый момент ударил столп ослепительного света, а затем трансформировался в язычки густого, золотисто-желтого пламени. Небольшой жезл, украшенный теми же узорами, что и чаша, жрец опустил в пламя, а затем коснулся им поочередно лба Риона и моего.

− Пламенем Силайи, светом, теплом и мудростью Иерарха благословляю, − произнес он. − Обменяйтесь браслетами и опустите ладони в огонь неопаляющий.

Дрожащими руками я достала из потайного кармашка предназначающийся Риону браслет и надела ему на левое запястье. Мой уже давно красовался на правом. Теперь руки с надетыми браслетами и переплетенными пальцами мы должны были опустить в огонь. Легко сказать! Это пламя было ярким и совсем настоящим, будто живым! Я смотрела на него с большим сомнением и боролась с желанием выдернуть руку. Похоже, я все-таки оказалась неготовой к высокой чести актанийского обряда единения.

− Лаи-ян. − Рион повернулся ко мне и, чуть склонившись, полным нежности голосом прошептал: − Половинка моей души, примешь ли ты меня как своего лата-яна? Откроешь ли сердце, соединив руки, а от них и все токи, что свяжут наши тела и души?

− Да, лата-ян, все − да, − шепнула я в ответ. − Я люблю тебя.

Пламя не обожгло. Расступилось и через мгновение поглотило в себя наши руки. И по ним вверх, к сердцу, а от него по всему телу пробежали волны восторга и ликования, силы и легкости, радости и умиротворения. Не осталось ни страха, ни сомнений, только вера в то, что боги здесь иногда спускаются к смертным и в самом деле дарят свое благословение. А еще крепкая надежная ладонь того, кто теперь перед людьми и богами стал моим мужем.

А дальше нас поздравляли и осыпали нежно-розовыми лепестками и зерном. Совсем как на Земле… На Викиной свадьбе я тоже осыпала новобрачных. Воспоминание о сестре кольнуло тоской, и Рион тут же, будто почувствовал, сжал мою ладонь крепче, а затем нежно провел по ней вверх до запястья. И я вернулась, перенеслась ощущениями обратно на Актанию. Туда, где прямо сейчас я была счастлива.

Чтобы отпраздновать наше с Рионом единение (или же используя его как повод), все отправились не в ресторан или домой, а на озеро. С розовой водой. Слышала, на Земле где-то тоже есть такие, но вот увидеть собственными глазами искристые пузырьки с белой пеной и кристально чистой розовой водой! Нечто непередаваемое, словно и не вода вовсе, а шампанское! Мы купались, смеялись и брызгались, а на берегу устроили потрясающий пикник. Жаль только на этот раз Ринель не захватила своих волшебных опьяняющих десертов, впрочем… Даже в такой день терять голову мне не стоило.

С ребятами со «Странника» было легко и весело, я рада была увидеть их и чудесно проводила время, пока в один момент вдруг не осознала, что времени у меня почти не осталось, и я не хочу тратить его на совместные развлечения. Хочу быть только с Рионом. И он понял, снова мгновенно почувствовав изменение моего настроения. Изящно и стремительно распрощавшись со всеми, он подхватил меня на руки и усадил в ским.

Я думала, мы полетим к Америне или Ринель, но Рион направил ским по незнакомому мне маршруту.

− Если не понравится, мы потом поменяем его, − сказал он, снижаясь над домом.

− В каком смысле?

− Этот дом − тебе. Нам, − улыбнулся Рион.

− Правда? Когда же ты успел?

− Хотел сделать тебе приятное, и… теперь нам точно нужен отдельный дом! Твой зверинец перевезем завтра, сам я не рискнул. И вот, твой телефон.

− Спасибо, Рион! Я даже не знаю, что сказать.

Эмоции в самом деле переполняли и, к счастью, помимо острого сожаления и чувства вины среди них были искренняя радость и благодарность, любовь и нежность к этому мужчине. Такому непримиримому и в то же время заботливому.

Порывисто обняв Риона, я побежала осматривать дом. Светло-бежевый, уютный и вместе с тем праздничный, не большой и не маленький − идеальный! Просторная светлая столовая, большая кухня, в которой действительно можно готовить, в меру высокие потолки, холл, лестница, самая обычная, деревянная. Комнаты, комнаты, а вот эта, наверное, детская… Я замерла, разглядывая стены в мелкий розовый цветочек и пушистые облака под самым потолком. Как настоящие!

− Ты можешь переделать абсолютно все и внутри и снаружи, − сказал Рион, оказавшись совсем рядом. − А если захочешь, мы найдем другой дом и…

− Не нужно, − оборвала его. − Мне все очень нравится.

В этом доме и правда хотелось жить. Когда-нибудь…

Запретив себе думать и сожалеть, я прогуливалась по этажам и комнатам, а Рион неотступной тенью следовал за мной. Бесшумно и… опасно. Он больше ничего не говорил, но я спиной ощущала исходившее от него напряжение. Не тревожное, а… возбуждающее.

Я знала, что для полного завершения связи мы должны провести эту ночь вместе, отринуть последние преграды, обнажив тела и души. Знала и хотела этого, еще полчаса назад определенно хотела! А теперь банально волновалась, и справиться с этим волнением становилось все сложнее.

− Айни, − шепнул Рион и положил руку мне на плечо, останавливая.

− Можешь называть меня так. Кажется, теперь это уже не имеет значения, − сглотнув, сказала я, но так и не рискнула повернуться.

Рион тихо хмыкнул и провел пальцами по спине вдоль позвоночника, вызвав волну мурашек. От простого казалось бы прикосновения сбилось дыхание и начали подгибаться колени. Я оперлась рукой о стену, но Рион захватил ее в плен и нежно, но решительно развернул меня к себе.