Ее арбалет Т-фарад издавал постоянный писк, сигнализируя, что перегрелся, но накатывающиеся волны врагов не оставляли возможности дать ему охладиться. Зачастую ей даже приходилось использовать его как палицу, чтобы избавиться от атамидов, которые пытались вцепиться в бипед. Вокруг нее многие воины сражались ионизированными мечами, подражая Танкреду Тарентскому и полагая, что он избрал эту технику как самую эффективную в рукопашном бою с атамидами. Клоринда же знала, что все обстоит ровно наоборот: Танкред счел, что это правильнее с моральной точки зрения, так как ставит его в равное положение с противником.

К дьяволу военную этику! – думала Клоринда, яростно разряжая арбалет прямо в морду атамида. Мы не на демонстрации боевого искусства мета, а на войне!

Тесно прижатые друг к другу на узкой улочке первые ряды атамидов бешено работали копьями, потом отступили, пропустив вперед свежих бойцов, которые в свой черед старались сразить людей, прежде чем уступить место следующему ряду. Клоринда не знала, идет ли речь о скоординированной тактике, или же они так сражаются из-за ограниченности пространства. В любом случае атамиды постепенно отступали, и крестоносцы продвигались вперед, шагая по их телам. Как бы эти демоны ни надрывались, ни кололи, ни рубили, ни отражали удары и ни метали из задних рядов свои окованные железом дротики, какие бы удары ни наносили тяжелыми щитами, это ничего не изменит. Позади Клоринды неумолимо надвигались сотни солдат, заставляя атамидов отступать все выше и выше, к верхней точке города. Молодая женщина чувствовала, что ее словно несет волна разбушевавшейся бури.

Улочка резко пошла вверх, к подножию узкой лестницы, примыкающей к стене. Уклон очень крутой, и Клоринде казалось, что упади она назад, и покатится до самых городских ворот. Бипед никогда не сможет преодолеть такого подъема. Ни мгновения не колеблясь, она спешилась, оставила машину и с криком «ВО ИМЯ ГОСПОДА!» устремилась вверх по узкой лестнице.

Следующие за ней солдаты громко подхватили этот объединяющий возглас. Внутренняя температура ее экзоскелета, и так зашкаливающая из-за проклятого сбоя, превысила пределы допустимого, а ведь ей приходилось прилагать все больше усилий, чтобы взобраться на крутизну. Чудище прямо перед ней со смертельной быстротой сделало выпад копьем, но благодаря технике мета Клоринда без труда уклонилась. Человек, поднимающийся следом, оказался не так ловок. Копье пронзило его насквозь. Хоть она и не могла разглядеть его лицо сквозь золотистую маску экзоскелета, но догадалась, какое неверие, смешанное с ужасом, отражается на нем. Используя все ресурсы сервомоторов, она нанесла атамиду жестокий удар плечом и сбросила это существо в пустоту. Оставив пронзенного солдата – им вполне смогут заняться его товарищи, – она продолжила восхождение по головокружительной лестнице, несколькими прыжками преодолела последние метры и внезапно вырвалась на паперть – большую нависающую террасу, которая образовала эспланаду перед святилищем.

Как можно при виде святейшего из всех святых мест не прекратить сражаться хоть на мгновение, пусть даже с риском для жизни? Когда перед ней открылось странное здание, состоящее из череды вытянутых арок, переплетенных друг с другом и слагающихся в сложный прекрасный ансамбль, Клоринда заметила только крест. Огромный крест, возвышающийся над фронтоном, массивный по сравнению с остальным строением, немного отличался от христианского символа, каким его привыкли видеть на Земле. Он не в точности такой же. Однако это христианский крест. Сомнений быть не могло просто потому, что на нем фигура распятого Христа. Конечно, изображение не идеально и совсем не так реалистично, каким его создал бы скульптор-человек, но невозможно не признать, что эти длинные скрещенные ноги, руки, изуродованные гвоздями, разорванный бок и терновый венец на голове безусловно принадлежат Христу.

Внезапно острая боль пронзила ребра Клоринды и как пожар распространилась по всей нервной системе. Отвлекшись на святилище, она на мгновение забыла о бое, и этого мгновения хватило, чтобы копье атамида ударило ее в левый бок, пробив несколько семтаковых пластин и войдя в плоть. Закричав и от боли, и от ярости, она вскинула арбалет автоматическим движением, выработанным годами бесконечных выматывающих тренировок, и выпустила разряд Т-фарад в воина-атамида в момент, когда тот уже бросился на нее. Голова существа взорвалась, осыпав все вокруг органическими ошметками.

На паперти перед ней остались десятка три атамидов, готовых дорого продать свою жизнь. Они сбились в плотную группу. Прекрасно понимая, что ее действия напрочь лишены всякой эстетичности, Клоринда ни секунды не медлила. Она активировала две последние фугасные ракеты. Маленькие круглые створки, расположенные на левом плече ее «Вейнер-Никова», разошлись с сухим щелчком. Она прицелилась прямо в группу. Как всегда, толчок при воспламенении заставил ее развернуться на четверть влево. Обе ракеты одновременно взорвались, мгновенно убив как минимум две дюжины атамидов. Разодранные куски тел попадали прямо рядом с ней, и в это время следовавшие за нею солдаты наконец-то добрались до вершины и рассеялись по эспланаде.

Последние воины-атамиды были убиты. Все закончилось меньше чем за минуту.

И тут Клоринда поняла, что только что сбылась мечта, которую она так долго лелеяла. Она оказалась у святилища первой. И даже если не она убила последнего атамида, это уже не меняет дела.

Тогда она повернулась и наклонилась над парапетом, ограждающим паперть. Ей хватило секунды, чтобы найти того, кого она искала в толпе собравшихся внизу солдат: знаменосца НХИ.

Она втянула шлем – заодно наслаждаясь относительной свежестью прохладного воздуха, проникающего в лишенный терморегуляции экзоскелет, – и, чтобы привлечь внимание молодого новобранца, свистнула так громко, как только могла, а затем приказала ему бросить ей длинное полотнище, которое тот держал в руках. На знаменосце была простая боевая броня без механических усилителей, так что ему не удалось добросить знамя до метавоительницы. Стяг упал к подножию стены, где его подобрал другой солдат. Тому, опытному воину, оказалось достаточно одного взгляда на Клоринду, чтобы понять, чего она хочет. Он покачал головой, даже не пытаясь скрыть своего отношения к такому поведению, но сердитая молодая женщина, которая ждала наверху, была старше его по званию. Поэтому он подчинился и бросил ей знамя на древке. Наконец-то знамя было у Клоринды. Она тут же вспрыгнула на парапет, чтобы оказаться над всей сценой, и принялась как можно выше размахивать стягом, изо всех сил крича:

– Столица пала! Могила Христа освобождена от неверных! Слава Сыну Божьему! Слава Всевышнему!

Ей ответил многоголосый вопль, от которого задрожали стены города. Все эти люди, прибывшие сюда из такой дали, чтобы исполнить свой долг перед Богом, плакали и обнимались от радости, потому что совершили сегодня подвиг, который навсегда останется в памяти.

По другую сторону возвышенности, на какое-то мгновение заглушив крики, раздались мощные взрывы. Самолеты-перехватчики продолжали бомбить улицы, по которым атамиды бежали из города.

Позабывшую о терзающей ее сильной боли Клоринду охватила радостная дрожь; воительница, как струна, завибрировала в унисон с бурно приветствующей ее толпой. Она убрала шлем, и все видели ее сияющее лицо. Длинные кудри выбились из экзоскелета и теперь развевались на ветру в том же ритме, что знамя НХИ. Она ждала этого мгновения всю жизнь. То, что она почувствовала в момент победы в Испытании, не шло ни в какое сравнение с ее нынешним восторгом.