толком, ни страны, так болтался между небом и землёй, и всё ради того, чтобы снова построить большое государство. Зачем это мне сейчас? Не знаю, трудно остановиться, трудно. Власть — это как наркотик, самый сильный в мире наркотик.

Да, но другого пути уже нет. Распорядившись о том, как и куда вывезти имущество, я взял с собой самое ценное и уже в обед направился на посольской машине в сторону Польши. Доехав до Варшавы, сел на самолёт и через несколько часов вышел в аэропорту Домодедово.

Москва встретила меня жарой, сильным восточным ветром и неким едва уловимым запахом приключений и эпохальности грядущих событий. Всё же я помнил то, что произошло в прошлой жизни в августе 1991, по рассказам и учебникам истории.

Вообще в России новой формации август долгое время считался чуть ли не проклятым месяцем: то ПУТЧ, то дефолт, то теракт, то ещё какая катастрофа. И вот сейчас близилась развязка очередного узла истории и крах великой страны. Бездарная развязка и унизительный крах. Есть ли у меня силы и возможность сотворить что-нибудь эдакое, что помогло бы если не предотвратить, то хотя бы облегчить участь её несчастных граждан? Вряд ли… Но почему бы не попытаться? Всё ведь можно переделать (хотя бы в мечтах) моими тёмно-коричневыми руками.

Сумел же я создать «Чёрный отряд»! Пусть пока слабый и сырой, но он вполне неплохо показал себя. Осталось лучше обучить людей, и можно снова в бой. Неужели я не смогу сделать Чёрный Союз? Да я его уже делаю! Правда, не здесь, а в Африке.

Жаль, что в СССР ничего подобного не замутить. Там и так в результате событий 1991 года стало только хуже. Был Шеварднадзе, стал после череды проходных министров… ну, сами знаете кто. И лишь война всё расставляет по своим местам. Тогда и маски сбрасываются, и фамилии предков неожиданно вспоминаются. Ну, или всплывают…

В столицу я въехал на посольской машине, буквально юркнув на заднее сиденье чёрной «Чайки», нет «Волги». Мимо проносились городские пейзажи, и в тон им в моей голове мелькали разные мысли. В Москве постепенно начал образовываться и даже шириться эфиопский бизнес: продавали кофе в зёрнах, какао-бобы и какао-порошок. Но на этом пока всё. Эфиопия разорена войной.

Неплохо бы шоколадную фабрику «Красный октябрь» выкупить и назвать её «Чёрный октябрь». Хотя нет, не поймут: слишком грубо. Тогда другую шоколадную фабрику, которая имени Бабаева. Назвать её «Дед Бабай» или «Дед Бинго». Ну, и там соответствующий антураж на обёртках. А то, получается, фабрика с 19 века существует и создал её пензенский крестьянин Степан Николаевич, сам себя выкупивший из крепостничества и сам себе взявший «кондитерскую» фамилию Абрикосов. А фабрика носит имя какого-то Бабаева. Несправедливо!

В общем, пока ехал, сам себя развлекал на заданную тему. Как говорится: сам шучу, сам и смеюсь. Планов громадьё: электростанций понастроить в Эфиопии. И желательно за счёт русских. А как иначе? Всем можно, а мне нельзя, что ли? Я хоть достойную зарплату платить буду. Заодно и всем известный принцип реализую: от каждого по способностям — каждому по труду. Зачем лозунгами кидаться, если их можно воплотить в действительность?

Ещё надо бы наладить поставки эфиопского джина «Baro’s». А то вскоре хлынет сюда всякая дрянь, вроде ликёров химических, спирта Рояль или водки польского разлива и такого же качества. Так хоть не отравятся. Ох, что-то меня понесли песчаные умёты. Хватит уже мечтать, вот доеду до посольства и начну толком разбираться в делах насущных. Я уткнулся взглядом в автомобильное стекло, ни о чём больше не думая и не напрягая зря мозг. А в это время…

* * *

Худощавый, среднего роста, с короткими чёрными усиками и столь же чёрными волосами человек стоял у окна. Его роскошный халат полностью соответствовал великолепно отделанному интерьеру кабинета. Высокие в потолок окна, задрапированные по краям тяжёлыми зелёными шторами, подпоясанными малиновыми шнурками, были сейчас открыты и почти беспрепятственно (если не считать лёгкого тюля) пропускали в просторное помещение свет. Посреди кабинета стоял шикарный стол, а стены украшали старинные картины. Великолепный вид из окна тоже радовал глаз: взору открывался шуршащий свежей зеленью парк с вековыми деревьями. Красота!

Мужчина задёрнул лёгкую полупрозрачную занавеску и повернулся спиной к окну. Возле стола буквально навытяжку стоял его физический антипод: ширококостный и мощный мужчина. Звали его Гильярмо Девото.

— Итак, Гийе, поведай-ка теперь мне о своём фиаско.

— Я уже всё рассказал, босс. Мы обратились к нашим немецким партнёрам с просьбой помочь выкрасть одного негра. Для этого они связались со своими покровителями в Германии. Собрав всю информацию, наняли людей, чтобы захватить этого человека. Сначала мы хотели привлечь своих парней (их услуги стоят подешевле), но там оказалось всё очень сложно. Поэтому пришлось переплачивать за местных, которых нам порекомендовал Джон.

— А что помешало связаться напрямую с Юргеном?

— Он всё равно согласовывает все действия с Джоном, отсюда и результат.

— Никаким «результатом» здесь и не пахнет, Гийе! Это провал! Тебе поручили довольно щекотливое дело, а ты его провалил.

— Я готов понести заслуженное наказание, босс, — не стал юлить или как-то изворачиваться Девото.

— Понесёшь, в этом можешь даже не сомневаться. Но я предоставлю тебе шанс всё исправить. Так, говоришь, их смерть произошла в туннеле при весьма странных обстоятельствах?

— Да, босс, так и есть.

— И у тебя вроде есть фотографии трупов той группы, что пыталась захватить эфиопа?

— Да, босс, вот они.

Гийе полез во внутренний карман, извлёк на свет божий конверт и аккуратно положил его на край стола.

Босс подошёл и, нахмурив тонкие брови, вытряхнул из пакета на стол целую пачку довольно чётких фотографий. Взяв первую, он стал внимательно её разглядывать. Затем взял ещё одну, и ещё, пока не просмотрел все. Всё это время он молчал, сосредоточенно разглядывая фото и что-то думая про себя. Наконец, отложил фотографии в сторону и на несколько секунд погрузился в какие-то свои мысли, глядя куда-то в никуда.

— Они отравлены? — больше утвердительно, чем вопросительно произнёс босс, когда его подчинённый невольно переступил с ноги на ногу, устав стоять в одной позе.

— Да, босс. Судмедэкспертиза при вскрытии показала наличие сильнодействующего яда, скорее всего растительного происхождения. Однако окончательной уверенности в этом нет.

— Похоже на «поцелуй дьявола». Как это произошло?

— Есть предположение, что они смогли застать врасплох жертву. Однако дальше что-то пошло не так… Она вырвалась и смогла применить яд. Яд этот кожного действия, его основные следы обнаружились на их лицах.

— Значит, не «поцелуй дьявола», а «Божья роса» или нечто подобное, — задумчиво пробормотал босс. — Ясно. Скорее всего, мы столкнулись с хорошо организованной группой, имеющей сильное прикрытие. Не зря мне с самого начала казалось, будто не всё решаю я. Однако кое-кто посчитал, что появились неплохие шансы