— И какова цель этого полковника?

— Не знаю. Вот скоро приедет, сам и спросишь.

— И всё же? — не отставал генерал.

— Я думаю, он хочет, чтобы Эфиопия стала конфедерацией государств Африканского Рога и политическим лидером этой части Африки. Быть может, он хочет контролировать Нил. Возможно, в будущем Мамба начнёт экспансию в Южный Судан. Я не знаю всех его планов, но они весьма обширны. Однозначно, под его руководством мы станем сильнее всех в Африке.

— Гм, неужели он способен всё это организовать? Да и потянем ли мы?

— Потянем. Ладно, докладывай остальной расклад по поставкам оружия и подготовке наших солдат.

— Да, дядя…

Они ещё некоторое время поговорили о насущных вопросах и вскоре расстались. Министр обороны вышел из здания и на служебной машине направился к себе. А Негаш встал и, подойдя к зеркалу, крепко задумался. Он смотрел на своё отражение и видел усталое лицо старого солдата, побывавшего во многих переделках и пережившего очень многое. Он не раз встречал в жизни смерть. Смерть женщин и детей, гибель друзей и врагов. Видел кровь, грязь, боль, голод и нищету, но знал и радость побед. И вопросы, которые задавал ему недавно Афрон, этому солдату не нравились.

Обычно такое настойчивое любопытство проявляют люди, готовые встать на путь предательства. Жаль… Ведь фактически именно он помог своему племяннику фантастически быстро взлететь по карьерной лестнице, буквально за несколько лет поднявшись от звания полковника до полного генерала. Видимо, власть вскружила голову Карспасу. Головокружение от успехов никогда никого до добра не доводило. Так недалеко и до узурпации власти дойти, очередную попытку которой Эфиопия банально не переживёт!

Слишком много крови пролито, слишком много слёз и потерь. Так сто́ит ли переживать, если на великую чашу стабильности упадёт ещё несколько капель?! Конечно, сто́ит! Ведь если на другой стороне весов тысячи и тысячи жизней, то лучше убить одного, чем потерять многих. Нелегко брать на себя ответственность и делать выбор, исходя из принципа малой крови. Но не тогда, когда на кону стоит счастье и благополучие самой Родины! Кто он ей: слуга или хозяин?

Негаш отошёл от зеркала и тяжело опустился в простое деревянное кресло. Перед ним возникла дилемма, и её необходимо было решить. В отсутствие Мамбы он оставался за главного в Эфиопии. Но тот рано или поздно вернётся и спросит за всё. Да, придётся принимать нелёгкое решение и искать нового министра обороны. Видимо особого выбора у Абале не было.

А ведь Афрона даже не успели ещё посвятить в культ Змееголового! И вот за это Негаш корил уже себя: в своё время он сам не удосужился этого сделать! Сейчас же было слишком поздно.

Министр по особым обстоятельствам нехотя протянул руку к трубке телефона, набирая номер ещё одного своего родственника и сослуживца.

— Алло, Джембер?! Я жду тебя в течение часа: есть дело.

Джембер Махауко тоже был инвалидом. И так же, как Негаш, был обязан Мамбе не только здоровьем и работой, но и жизнью. Он приехал уже спустя полчаса, отлично зная, что без острой на то необходимости Абале его бы не побеспокоил.

— Джембер, тут такое дело, — несколько замялся поначалу Абале, но отступать от принятого решения не стал. — Час назад от меня уехал Афрон. Однако перед этим задавал слишком много вопросов и проявлял чрезмерный интерес к личности и планам Бинго. Мне кажется, Кар попал под чьё-то влияние. Обстановка, как тебе известно, у нас стабилизировалась. И под разными предлогами к нам снова вернулись иностранцы. Кто-то хочет восстановить или начать вести здесь свой бизнес. Некоторые готовы стать подрядчиками на строительстве домов и объектов. Много обычных торговцев, делающих закупки наших товаров. Но есть и те, кто под маркой ООН или других общественных и гуманитарных организаций осуществляет шпионскую деятельность. Да и что я тебе об этом говорю? Ты и сам всё великолепно знаешь.

— Ты хочешь выкинуть их всех из страны? — напрямую спросил Махауко.

— Нет, это невозможно. Да и не надо: стране нужно развиваться и строиться, активно торговать и выходить на новые рынки. Да и выгоним одних, о которых нам хоть что-то известно, вместо них придут другие, намного осторожнее. И нам придётся заново собирать на них информацию. В любом случае все они в первую очередь пытаются выйти на наше руководство, выискивая среди него глупых, жадных или по какой-либо причине потерявших лояльность к власти людей. Всех их легко обмануть, перекупить или пообещать содействие в чём угодно. Мы с тобой — бойцы старой закалки, с широким жизненным опытом, поэтому хорошо это понимаем. Но кое-кто может оказаться недостаточно проницателен или просто слаб… Не хотелось бы, чтобы наши недруги этим воспользовались.

— Да, — машинально почесав обрубок левой руки истерзанной правой, на которой не хватало двух пальцев, подтвердил Махауко. — Что надо сделать?

— Нашему министру обороны придётся организовать аварию.

— Ты уверен, что его уже купили?

— Нет, но судя по его желанию выведать побольше информации о Мамбе, благонадёжность он утратил. Даже если его ещё не купили и не заинтересовали каким-либо другим способом, то это вопрос ближайшего будущего.

— Ясно. Насмерть?

— Нет, пусть выживет: всё же он из нашего клана, да ещё и мой родственник. Но так, чтобы руководить министерством он больше не смог.

— Не жалко?

— Нет, — хмыкнул Абале. — Просто я не вижу другого способа, как убрать Афрона с поста. Снять с должности, как ты понимаешь, его уже не получится. Пост не тот. Да мне и самого себя не жалко ради Родины. Я каждый день засыпаю с мыслью: а что я сделал для Эфиопии? С этой же мыслью и просыпаюсь. Хотя при этом даже не сомневаюсь, что большинство наших с тобой сограждан думают совсем наоборот: что же дала им Эфиопия? В этом наше основное с ними различие.

— Может, отравить?

— Это спровоцирует слишком много лишних вопросов. А авария, она и есть — авария.

— Когда надо сделать?

— Сегодня сможешь?

— Нет.

— Тогда завтра.

— Завтра сделаю.

— Хорошо, а я позабочусь, чтобы из госпиталя он сразу же ушёл в отставку с хорошей пенсией. Выделим ему и домик, и пособие, поможем детям. Мы же как-никак родственники.

— Гм, действительно. Я всё сделаю, Абале.

— Спасибо, Джембер, — опустив глаза, произнёс Абале. — Я надеюсь на тебя. Как и Мамба.

— Когда он вернётся?

— Скоро, максимум через полгода.

— Он нужен здесь.

— Сказал, что появится здесь до конца года.

— Хорошо.

Джембер кивнул, встал и молча ушёл, обдумывая на ходу, как ему половчее выполнить полученное задание. Ему не было жалко Афрона. Моральная сторона вопроса его не касалась. Сказали: «Надо!», значит, так тому и быть.

На следующий день, когда министр обороны вечером как обычно возвращался