— Да?!

— Да. А теперь немного насчёт того, чтобы подтвердить наши возможности. Где-то через неделю по стране прокатится эпидемия и унесёт жизни пару сотен деятелей правящей партии. Это и станет подтверждением наших намерений. Пока же вам остаётся лишь поверить мне на слово.

Элизабет, очевидно, задумалась и даже не заметила, как допила вино. Затем улыбнулась и невозмутимо принялась за салат и жаркое. Покончив с едой, женщина чуть игриво произнесла:

— А не пора ли нам в отель?

— Как скажете, синьорина! Официант, счёт!

Расплатившись, они направились в отель, где расположился итальянец. Слегка подогретым вином и не обременённым какими-либо брачными узами или другими обязательствами, им ничего не помешало слиться в потоке плотской любви. Терзая ртом мягкую маленькую грудь, Луиджо шарил по спине нечаянной возлюбленной, демонстрируя всю пылкость итальянского темперамента и неподдельную страсть. Однако женщина оказалась намного активней и быстро уработала его, несмотря на принимаемые Луиджо чудодейственные эликсиры. Всё же возраст и длительный запой плохой образ жизни, несмотря ни на что, сказывались и на интимной стороне вопроса.

Во всех подробностях ознакомившись с внутренним миром друг друга, они расстались, оставив исключительно приятные взаимные воспоминания и получив необходимую информацию. Ступидо довольствовался малым, а вот Элизабет узнала всё, что хотела и могла. О том и рассказала отцу.

Ровно через неделю среди элиты Зимбабве действительно пронеслась лавина смертей, унося жизни многих и многих и давая обеим заинтересованным сторонам возможность приступить ко второй части переговоров.

* * *

Приехав в Москву, я улёгся спать, а утром меня разбудило настойчивое дребезжание дверного звонка. По всегдашней армейской привычке я мгновенно проснулся и, откинув лёгкое покрывало, выхватил из-под подушки пистолет.

Лишь поняв, где нахожусь, спокойно натянул шорты и майку и, сунув на всякий случай пистолет за пояс, пошёл в прихожую. Дойдя до двери, глянул в глазок. За дверью стоял милиционер. Вздохнув, я вынул из-за спины пистолет и положил его на полочку, аккуратно спрятав за каким-то тряпьём. Затем открыл дверь.

— Здравствуйте! — приложив руку к фуражке сказал милиционер. — Старший лейтенант Невозжаев, ваш участковый. Хотел бы узнать: кто вы? И на каком основании проживаете в этой квартире?

— Пожалуйста, проходите. Эта квартира принадлежит посольству Эфиопии и куплена на народные деньги. В ней пока живу я, как откомандированный. Затем здесь будут останавливаться и проживать наши торговые представители.

— А документы есть?

— Есть. Вот, пожалуйста.

Участковый взял документы, бегло просмотрел их и отдал обратно.

— А вас как звать-величать? Вы как-то слишком чисто разговариваете по-русски…

— Зовут меня Быкаан Баста. Просто в Эфиопии я учился у русских. Говорят, что я очень способный к языкам.

— Не врут. А здесь не учились случайно?

— Нет, не довелось.

— Гм, спасибо за общение, — снова приложил руку к козырьку форменной фуражки старлей. — До свидания!

— До свидания! — осклабился в ответ я и закрыл за ним дверь.

Принесла ж нелёгкая! А вот не надо было на статусные квартиры вестись и их покупать, меньше б вопросов было. Правда, больно удобно она расположена.

Проводив участкового, я умылся, собрался и подошёл к окну. За окном была Москва. Июль 1991 года.