Каван взял ее за руку, посмотрел в фиалковые глаза и увидел в них любовь такую сильную и искреннюю, что понял – Гоноре можно доверить все, что угодно.

– Вернувшись, я кое о чем умолчал, не рассказав никому.

Она переплела свои пальцы с его. Это значило – она во всем и полностью поддерживает мужа. Каван не колеблясь продолжил:

– Там, в плену, мне сообщили кое-что важное. Поначалу нападение варваров преследовало одну цель – поймать и убить меня. Но когда они взяли меня в плен, то решили, что от меня будет больше толку от живого. И что хуже всего, это было придумано с помощью кого-то из клана Синклеров.

– Почему ты так уверен? – спросила ошеломленная Гонора.

– Рабы имеют свой способ распространять новости и всякие сведения. Кто-то что-то узнавал и тут же передавал остальным. Так у него появляется возможность защитить себя и воспользоваться нужными сведениями, чтобы бежать.

– А если этим сведениям дали просочиться намеренно, чтобы настроить тебя против твоих близких?

– Я думал об этом. Собственно, это одна из причин, по которым я до сих пор молчал. Хотя в основном – чтобы уберечь семью и клан. В то время мне казалось, что неведение оградит всех. Если я заявлю, что в клане предатель, люди начнут подозревать друг друга. И разумеется, негодяй запросто станет одним из тех, кто будет разжигать панику. Лучше я сам отыщу виновного.

– Но у тебя ничего не выходит?!

Каван покачал головой:

– Я не сумел ничего выяснить, но теперь, когда ты заметила, что после моего возвращения Ронана якобы то и дело где-то видят, я уверен, что мерзавец все еще околачивается среди нас и что-то затевает.

– Ты можешь довериться отцу и братьям и по-прежнему хранить тайну.

– Стоит кому-то рассказать, и тайны больше не существует.

– Я тебя никогда не предам, – твердо сказала Гонора.

Каван поднял их сплетенные руки и поцеловал пальцы жены.

– Мы едины, ты и я, и так будет всегда.

– Ты доверяешь мне! – изумилась Гонора.

– Да, – согласился он, широко раскрыв глаза, словно только сейчас проникся глубиной этого доверия и тем, что оно на самом деле означало. Любовь.

Каван думал, что любит ее, но не понимал глубины своего чувства. Он только знал, что больше не хочет ему сопротивляться. А вот сказать о любви вслух – совсем другое дело. Не было никаких причин не признаться Гоноре в любви здесь и сейчас, и все-таки он не мог произнести нужных слов.

– Я очень рада узнать, что ты мне по-настоящему доверяешь.

«Скажи ей, болван! Скажи, что ты любишь ее».

– Мы попытаемся вместе найти того, кто за этим стоит, – доверительно произнесла Гонора. – Я хорошо умею прикидываться невидимой – научилась этому искусству еще в детстве.

– Чтобы защитить себя от отчима? – спросил Каван, внезапно ощутив потребность узнать о своей жене все-все. А может быть, потому, что ему требовалось переключить свои мысли и не гадать больше, почему он не в силах вслух признаться ей в своей любви.

– Если Калум меня не замечал, он и не гневался.

– А что, он часто на тебя злился?

– Постоянно. Ни мама, ни я не могли ему ничем угодить. Он в каждой мелочи видел промахи и проступки. Я это очень быстро поняла и выучилась искусству быть невидимой.

– И что нужно делать?

– Нужно уметь молчать и двигаться бесшумно. Иногда приходилось затаить дыхание, чтобы пройти мимо него или прокрасться в тени. Но это работает – он меня никогда не замечал. Я стала невидимкой.

– А что происходило, когда ты переставала быть невидимкой?

Гонора пожала плечами:

– Он давал мне пощечину. А если очень злился, то пускал в ход кулаки.

Каван сумел сдержать свою ярость, хотя сейчас ему хотелось только одного – найти этого человека и избить его до бесчувствия. Он представить себе не мог жизнь, которую вынуждена была вести его жена, – сам-то он вырос в любящей семье. Какой испуганной и одинокой чувствовало себя это невинное дитя!

– Я научилась приседать и уворачиваться, когда он швырял в меня разные предметы. Но он окончательно выходил из себя, если промахивался, и тогда я научилась выбирать предмет, который не причинит мне сильной боли, и делала так, чтобы он в меня попал. Калум радовался, а у меня оставалось меньше синяков.

– Зря я не убил его в тот день, когда он тебя ударил, – гневно воскликнул Каван. Он очень хотел уберечь свою жену от этой отвратительной скотины.

– О нет! – встревоженно сказала Гонора. – Ты сделал для меня гораздо больше – научил обороняться. Совсем недавно Калум подошел ко мне, но я не подпустила его близко, как ты учил поступать с врагом. И хотя сначала я немного испугалась, но потом этот страх превратился в уверенность, что я больше никогда не позволю ему поднять на меня руку!

Каван резко качнулся вперед, стискивая воображаемую шею.

– Если он только попробует, я…

Гонора хихикнула.

– Ты смеешься над моим желанием защитить тебя?

Гонора ласково накрыла ладонью его скрюченные пальцы.

– У Калума слишком жирная шея, чтобы его задушить.

Каван самодовольно усмехнулся:

– Ты права. Мой меч выполнит эту работу быстрее и аккуратнее.

Гонора поцеловала его в щеку.

– Спасибо за то, что защищаешь меня. Никогда никто не защищал меня, кроме мамы.

Каван обнял ее за шею и прильнул к губам.

– Я всегда буду тебя защищать. Я… я…

Гонора прикоснулась к его губам и шепнула:

– Люблю тебя. Я люблю тебя.

Он впился в ее губы жадным поцелуем, словно не мог насытиться женой, словно зависел от ее дыхания, и через несколько мгновений она уже лежала на спине, а он сверху. И Каван вонзился в нее глубоко и страстно, и она отвечала ему с тем же пылом, и они растворились в своей любви.

Смельчак весело прыгал рядом с Гонорой, взявшей его на обычную утреннюю прогулку. Медленно, но уверенно она знакомилась со всеми жителями деревни, решив сделать такой обход своим ежедневным ритуалом неделю назад, после того как Тавиш сказал ей, как важно лично знать всех в клане. Если она хочет стать хорошей женой и помощницей Кавану, следующему лэрду, то должна как можно лучше узнать всех членов клана. Тогда, если муж захочет узнать ее мнение о ком-либо, она сможет безошибочно ответить ему. Кроме того, при этих обходах имелась возможность обнаружить негодяя, которого они с Каваном искали.

Гонора не могла выразить, какое облегчение охватило ее, когда Каван поведал ей свою тайну. Теперь она не сомневалась, что он ее любит. Чтобы поделиться такими опасными сведениями, нужно очень доверять человеку и быть связанным с ним очень прочными узами. Только любовь могла подвигнуть его довериться жене – любовь, не оставлявшая места сомнениям. Сердце ее было переполнено счастьем, шаги легки, а солнце сияло ярче, чем когда-либо раньше.