— Мамочка! — попыталась подняться, но оперлась на что-то шершавое и горячее, и оно зашевелилось! — П-п-про-с-сти-тите! — забормотала я, заикаясь и стуча зубами.

— С-сах-ходи, ес-сли приш-шла, — зашипело где-то над ухом, и я оцепенела от ужаса.

— П-п-про-прости-ите, ч-что по-по-потревож-жила, — самообладание почти покинуло меня. — Но не бу-бу-будете л-ли т-так лю-лю-любезны, по-подска-казать, где Ва-варкр-рор-рен?

После молчания, показавшимся невероятно долгим, услышала:

— Гхде Ва-варкх-хро-ро-ро-рен мхы не с-снаем, — у меня душа ушла в пятки, — а фот гхде Варкх-хрорен мош-шем потс-скас-сать.

— Г-где? — жалобно спросила я, ожидая услышать как в сказке, мол, пройди девочка сюда, ближе к пасти, чтобы лучше слышать. Если бы не одеревенели ноги, бежала бы отсюда, сверкая пятками.

— С-сдес-сь.

— П-правда? — обрадовалась я. — А-а-а мо-можно е-его у-увидеть?

Вместо ответа мрак стал светлеть, и в черноте стали проступать очертания огромных драконов. И было их здесь так много, что я почувствовала себя душистой гвоздичкой в банке с огурцами.

Становилось все светлее. От яркого света огромные черные драконы стали просыпаться, открывать глаза и пристально рассматривать ту, что потревожила их сон.

Их шкуры были гораздо толще и грубее, чем тогда у Варка. И чешуя больше. И хвостищи! Да они одним махом размажут меня по земле. Чувствуя себя букашкой, я робко пробиралась между ними, пытаясь отыскать Варка.

От волнения и страха меня потряхивало. Если честно, я уже сомневалась, что при встрече брошусь к нему на шею. Скорее сломаю нос, чтобы юлить, хитрить и прятаться среди драконов больше не пробовал. Или намеренно спрятался тут? Злость придала мужества, и я более смело завертела головой.

Ящеров много, вот только Варка среди них точно не нет. Уже хотела было взмолить о помощи, как взгляд упал на грустного дракона. Такого понурого, уступающего другим в размере и весе.

«Чего это с ним? В детстве что ли болел?» — посмотрела на него пристально, и он, почувствовав, мой взгляд, приоткрыл глаза. Желто-зеленые и такие печальные, что сомнений не осталось:

«Ах ты, блудный поганец!» — едва не закричала я от радости и поползла к нему, напрямую через хвосты и огромные лапы других драконов. Вроде бы и прибить его хочется, но и пожалеть. Однако сострадание перевесило, такие грустные, полные тоски были у него глаза.

— Варк! Что с тобой?! — осторожно коснулась его шершавой морды. Мой голос прозвучал на удивление жалостливо, хотя еще пару минут назад я готова была ему ухи открутить.

— С-смотрикха, и ф-ф обромок не упх-хала! — послышались смешки за спиной.

Мой дракон посмотрел на меня. На мгновенье в змеиных глазищах мелькнула радость, а потом он горько вздохнул и закрыл их.

— Эй! Что с тобой?! — я не знала, что и думать.

— Оп-пратитьс-ся опратно не мош-шет, — ответили драконы вместо него.

— Почему? — не поверила ушам. Мой умный, сильный Варк да не может обратиться обратно?! Я готова была к чему угодно, но не к этому. — Почему ты не прилетел ко мне?

В ответ услышала десятки вздохов.

— Ты ше боиш-шься драконоф-ф. Он не х-хотел тепя п-пугать.

— И что теперь делать? — прислонилась лбом к большой чешуйчатой голове Варка и нежно провела рукой. Сам же скрыл, что дракон. Но ведь я боялась их. Тоже мне, избранная дракона! — А ему можно помочь?

Мне не ответили. Не знаю, что означает молчание, но я не верю, что мой замечательный, всезнающий Варк не сможет обратиться обратно в человека! Не верю!

Я обняла насколько могла большую морду и нежно поцеловала. Но, увы. Чуда, как в сказке, не произошло. Мой большой ящер не обратился обратно в заклинателя.

— Ты же сможешь! Ведь сможешь? — разрыдалась я. Гладя шершавую, сопящую морду, то смахивала слезы, то уговаривала его, то снова вытирала свой нос. Варк вздыхал, но не менялся.

От отчаяния не придумала ничего лучше, как надавить на ревность. Конечно, глупость, но рыдая на своем любимом драконе, я думала сердцем, а не умом.

— Живо обращайся обратно! Или думаешь, что, обратившись в крылатого ящера, отделаешься от меня? Не дождешься! Не хочешь жениться, хочешь сбагрить меня Ковену? Тогда так и скажи человеческим языком!

Желто-зеленые глаза широко распахнулись, заморгали растерянно, а потом позеленели от злости. — Или нужна?! — подначивала я. На что дракон Варк громко фыркнул, и вокруг нас поднялось сверкающее облако.

— С-странное прис-снание ф-ф люп-пф-фи! — зашипели голоса. — Однакхо дейс-стф-фует! –

«Где? Что действует!? — оживилась я и принялась осматривать Варка. И ничего не замечала, пока на руке не осталась чешуйка.

— Варк! Смотри! — запрыгала я от счастья и сунула руку ему под нос, от чего Варку пришлось скосить глаза. — Смотри! Они отпадают! — И я начала покрывать поцелуями шершавую морду.

Губы уже давно устали и болели. Варк уменьшился в размерах, избавился от крыльев и обрел человеческое тело, но вместо самоуверенного красавца жреца передо мной сидел плешивый Варк, с которого кусками слазила чешуйчатая кожа. И смотрел он так смущенно.

Я же из последних сил целовала его и целовала, особенно самые плешивые места.

Когда пятна исчезли, упала рядом, положила голову на его горячее плечо и, засыпая, прошептала:

— Еще раз обернешься — за хвост укушу!

И уже сквозь сон услышала:

— Тхолько рати этох-хо с-срелищ-ща, Варкх-хроену с-стоит попф-фробовать…

* * *

Очнулась на большой кровати в светлой комнате. Свежий прохладный воздух колыхал занавеси и приятно обдувал кожу. Сначала подумала, что сплю. Особенно когда повернулась на другой бок и увидела зеленые глазища Варка. Он смотрел на меня и улыбался.

— Проснулась?

— Снишься?

— Нет, — от озорной улыбки на его щеках появились милые ямочки.

— Можно воды? — когда напилась, посмотрела на него искоса и строго уточнила: — Точно не снишься?

— Нет, — он сжал губы, сцепил пальцы. Все в нем показывало, что ему неловко и стыдно. — Гленапупа, прости, что так получилось. В мыслях не было отказаться от обещаний. Не говоря уже о том, чтобы позволить кому-то рассчитывать на тебя. Я… я слишком близко воспринял оскорбление родителей, твои чувства, и поддался на зов драконьей крови… А потом без тебя не мог перевоплотиться обратно. Зная, как ты боишься драконов, боялся испугать тебя. Ты же у меня трусишка, — он смущенно улыбнулся и осторожно коснулся моей ладони.

И как тут злиться? За руку потянула его к себе, прижалась к его груди и обняла.

— Уже не боюсь, — потом подумала и уточнила: — Ну, уже не так сильно. Их. А тебя не боюсь!