– Тебе не интересно, ангелочек? Просто эта наша «Царская гробница» – все, что у меня есть.

– А почему гробница? – повела плечами Кира. – Жуткое название.

– Это мы так привлекали покупателей – не все же самим на рынке торговать, нужно было выходить на опт. Потыкались туда-сюда, вроде как никому наши грибы не нужны. Тут Тимоха, он был подвинутый на интернете, вычитал, что есть фирмы, помогающие в раскрутке, и такого вот «раскрутиста» решил пригласить. Я, конечно, был против, но Тимоха каким-то образом обработал Эльмиру, и они вдвоем меня сделали.

Пришел какой-то юнец в коротком пиджачишке, назвался Павлом, посмотрел на наше подземелье, хмыкнул и ушел. На следующий день явился со списком идей. Основная – устроить презентацию с дегустацией. Показать, так сказать, товар лицом. Я, ангелочек, не был рожден скрягой, но жизнь заставила считать каждую копейку, на всем пытаться выгадать. От нас требовалось всего ничего: подать товар красиво, чтобы у каждого приглашенного на презентацию возникло неукротимое желание приобрести наши грибы. Но сама понимаешь: гроздья грибов, растущие из черных мешков для мусора в мрачном, хотя и чистом подземелье, – зрелище явно не для эстетов. Павел плодил идеи одну креативнее другой. Например, приобрести пакеты с эффектом золота. Представляешь, они и стоили словно из настоящего золота!

Дальше он предложил ворота, ведущие на ферму, увенчать арочным полукружьем с названием фирмы. Этим я занялся лично: торговался, как только мог, сбил цену почти на пятнадцать процентов. И вот представь. Работы, как всегда, валом, некогда в гору взглянуть. Час икс. Мы ждем гостей, ворота с надписью закрыты брезентом. За ними ждет фуршетный стол от известной кейтеринговой фирмы, перед воротами – приглашенные Павлом журналисты и телевизионщики. Оркестр симфонический – небольшой – играет вальсы Штрауса. Приезжают гости, хлопают дверцы автомобилей. Оркестр смолкает, а потом начинает играть тоже Штрауса, но другого. Знаешь, из «Что? Где? Когда?» – пам! – пам! – пам! – пабам![14] Торжественно, до мурашек. Брезент ползет вниз, открывая ворота. И тут вдруг наступает тишина. Оркестр сбивается, замолкает. А потом все начинают ржать – отвратительно, громко, прямо до неприличия – и показывать пальцем на наши новые ворота. Я оборачиваюсь и вижу сияющие в солнечных лучах латунные буквы: «Царская гробница». С тех пор в городе нас иначе никто не называл. Сейчас вспоминаю те дни – наверное, это и было настоящее счастье. А тогда казалось – все, конец. Но нет, все получилось просто замечательно.

Отец замолчал. К его лицу снова вернулась бледность, лоб блестел испариной. «Наверное, ему нельзя так долго разговаривать, длинный рассказ утомил его», – подумала Кира.

– Устал я, ангелочек, – подтвердил отец. – Хорошо, что осталось совсем недолго…

– Тебе плохо, папа? – Кира коснулась тыльной стороной ладони влажного лба – тот был абсолютно холодным.

Отец задержал ее руку в своей, потерся о нее щекой.

– Мне очень хорошо, ангелочек. Хорошо, как никогда.

– Может, еще можно что-нибудь сделать? Сейчас медицина здорово продвинулась.

– Поздно. Терминальная стадия. Да и смысла нет. Я сейчас живу, как будто уже умер. Еще немного, и боль доконает меня. Но живым я ей не сдамся. Ждал только тебя. Теперь совесть моя спокойна, ничто не мешает уйти. Тебе пора, ангелочек. Обнимемся на прощание?

Выйдя из палаты, Кира прислонилась спиной к стене и расплакалась от бессилия. Ей было жалко человека, оставшегося там, за дверью, жалко маму, жизнь которой могла сложиться совсем по-другому, жалко себя.

– Кира! – Она поняла, что Бронислав Федорович до сих пор ждет ее, сидя на диванчике в тупике коридора.

– Иду. – Она стянула шапочку, вытерла ею лицо вместо носового платка и, в последний раз обернувшись на закрытую дверь, ушла.

До гостиницы доехали в полном молчании.

– Что мне теперь делать? – спросила Кира, когда автомобиль остановился у входа.

– Отдыхайте. Я завтра позвоню, – ответил Негода.

Он позвонил только около двенадцати.

– Здравствуйте, Кира. Примите мои соболезнования. Сергей Викторович скончался сегодня ночью.

– Как скончался? Что значит – скончался? Он же был жив, когда я уходила!

– Похороны послезавтра, – не обращая внимания на ее вопросы, продолжал Негода. – О точном времени я сообщу завтра. Венок от вашего имени я закажу. У вас есть приличествующая случаю одежда?

– Подождите, это, наверное, какая-то ошибка! Он не мог умереть! Да, я понимаю, рак, терминальная стадия. Но он вчера был живым! Рассказывал про свою фирму…

– Кира! – не обращая внимания на ее слова, продолжал гнуть свою линию Негода. – Если у вас нет подходящей одежды, я могу прислать секретаря, она поможет. Не нужна помощь – оставлю на ресепшене конверт с деньгами, купите сами.

– Спасибо. Мне ничего не надо, – растерянно проговорила Кира, и Негода тут же отключился.

«Почему так сразу? Почему?» – Мысль не давала Кире покоя весь день и утро следующего дня, до похорон.

Кира не ожидала, что похороны окажутся такими многолюдными. Довольно большой зал гражданской панихиды не смог вместить всех желающих, и часть стояла на улице в ожидании возможности проститься с Кириным отцом. Очутившись в зале, Кира сразу выделила высокую статную женщину с некрасивым лицом. Она не плакала, лишь терзала нервными пальцами белоснежный платок. Рядом стоял молодой мужчина в длиннополом плаще, очень похожий на нее. Эльмира и Вениамин.

– Примите мои соболезнования, – сказала она, подойдя ближе. – Я Кира.

Эльмира рассеянно кивнула, Вениамин вовсе никак не прореагировал. Кире стало не по себе. Она, конечно, не ожидала, что новообретенные родственники бросятся ей на шею, но и такого явного равнодушия понять не могла.

Вечером, вернувшись в гостиницу, Кира с трудом удержалась, чтобы не позвонить Глебу. Ей очень хотелось услышать его голос, но решение уйти от мужа принято, пути назад она отрезала, взяв у Виктории Александровны деньги. Деньги! Эти проклятые деньги! Если бы можно было отмотать время назад, как-то по-другому ответить на шантаж матери Глеба. Но как? Кире вдруг показалось, что воздух в гостиничном номере пропал, стало трудно дышать. Кира распахнула окно. Прямо на уровне ее глаз висел огромный диск луны. Полнолуние! Есть мнение, что в это время резко ухудшается психическое состояние человека. Может, именно полная луна виновата в столь скоропостижной смерти отца?

Утром ее разбудил звонок Негоды.

– Сегодня в двенадцать часов оглашение завещания у нотариуса. Я заеду в одиннадцать тридцать.

– Какое завещание? – только и успела сказать Кира, но юрист уже не услышал ее вопроса.

У Киры в голове не укладывалось, как можно оглашать завещание, когда человека только-только похоронили. Хотя, может, именно так и делается, когда речь идет о бизнесе. Кто знает?