– Ноги болят, – ныла она.

– Альтернативы нет: впереди лес, сзади тоже, между прочим,тут волки водятся, если до темноты до Попугаихи не доберемся, запросто можем кним на ужин попасть.

Нюся подскочила и довольно резво пошкандыбала по узкойдорожке. Я, пряча усмешку, двинулась за ней. Последнего волка тут изловили ещедо большевистского переворота, но Нюсе об этом знать совсем не обязательно.Наконец мы взобрались на косогорчик.

– Вон Попугаиха, – я ткнула пальцем в покосившиеся домики,черневшие внизу.

– Надо же было так деревню обозвать, – удивилась Нюся.

– Раньше тут жил барин, который страстно любил попугаев, –пояснила я, – сам держал в доме и крепостным велел. В каждой избе по три-четыреклетки висело. Вообще, русские крестьяне ловили себе щеглов, но тут вотразвелись попугаи.

Мирно болтая, мы добрались до первой избенки, я пнула дверьногой – покачиваясь на ржавых петлях, она открылась.

– Входи!

– Это что? – прошептала Нюся, оглядывая большую комнату стремя железными кроватями.

– Мое родовое гнездо.

– Что?

Я усмехнулась и смахнула пыль с табуретки.

– Садись. Меня воспитывала мачеха, Раиса, она родилась вэтом доме, тут жила ее семья. Но все давно умерли, и Раиса, и ее мать, хатадосталась по наследству мне, но, сама понимаешь, ею никто не пользуется.Впрочем, тут есть все для нормальной жизни. Вот смотри: в шкафу белье, одеяло,подушки. Наверное, отсырело немного, ты проветри. На кухне чайник, кастрюльки,посуда. Туалет на огороде, там же баня. Дрова в сарае. Вот еды нет! Зато водынавалом, колодец у забора.

– И что? – дрожащим голосом поинтересовалась Нюся.

– Останешься тут на неделю.

– Одна!!!

– Почему? Слева живет баба Катя, справа баба Мотя.Телевизора тут нет, радио тоже. Зато на чердаке найдешь море книг. Мать Раисычитать любила, там всего полно – от классики до пособий по кройке и шитью. Вотс едой будет плохо. Бабки питаются с огорода, хлеб пекут сами, тебя угощать нестанут.

– И чего?

– А ничего, – я пожала плечами, – неделя робинзонады – идесять кило долой. Тут хоть головой о пол бейся, супермаркета не отыщешь!Впрочем, электричества тоже нет. В сарае есть канистра с керосином.

– Но я не умею топить печь!

– Эка наука! Наколешь дров.

– Как?

– Топором!

– Мама! – взвизгнула Нюся. – Офигеть можно! Топором!

– Ну ладно, – вздохнула я, – пойду к бабкам, предупрежу, чтоу них временно новая соседка появится.

– Эй, Арина, постой!

– Ты же хотела потерять три кило? Так вот, гарантируюдесять!

– Здесь мобильный не берет, – растерялась Нюся, глядя насвой роскошный «Нокиа».

– Естественно, ретрансляторов нет в радиусе ста километров.Тут медвежий угол, зато из речки можно воду пить, в лесу полно грибов, и еще наполянке растет земляника размером с кулак. Бабки ее не собирают.

– Арина! – взвыла Нюся. – Я не умею стелить белье! У менядля этого домработница есть!

– И сколько она весит?

– Не знаю, – удивилась Нюся, – килограмм пятьдесят,наверное.

– Вот видишь, как благотворно влияют на фигуру хлопоты похозяйству, – резюмировала я и убежала.

На самом деле в Попугаихе все не так запущено. У бабок тугонабитые погреба. У Моти имеется мотоцикл, на котором она, несмотря насемидесятипятилетний возраст, лихо рулит по дороге. А Катя – фельдшерица и вслучае чего способна оказать первую помощь. Получив от меня в подарок покоробке шоколадных конфет и узнав, что к ним прибыла для похудания городскаядама, да еще писательница, бабки развеселились до чрезвычайности.

– Ну, таперича у нас с тобой бесплатный цирк будет, –оживилась Мотя.

– Поглядим, как она керосинку вздует, – раздухарилась Катя.

– Вы, главное, ее не угощайте!

– Ни крошечки не отсыпем, не сумлевайся, Вилка, греби в своюМоскву оглашенную, – сказала Мотя.

– Но мне не надо, чтобы она и от голода умерла, – решилапредупредить я, – уж объясните ей про печь и баню.

– Не дергайси попусту, – успокоила Катя, – чай, не изверги,подохнуть-то не дадим, только пущай работает сама, а мы подмогнем в случаечего!

Я глянула на ходики и побежала через лес к остановке.Автобус тут ходит строго по расписанию, и у меня осталось час с четвертью. Норядом больше нет тихоходной Нюси, а сама я ношусь быстро.

* * *

Утром я вытащила справочник и принялась звонить по архивам.

– Никогда не слышали про Софью Николаевну, – ответили попервому номеру.

– У нас уже тридцать лет директорствует Валентин Львович, –заявили во втором.

Но я не теряла надежды. Удача обязательно придет, нужнотолько проявить упорство и терпение. На пятой попытке из трубки донеслось:

– Софья Николаевна? Простите, но она умерла.

– Извините, а у вас работает такая рыженькая хромоногаядевушка?

– Светлана Григорьевна Сафонова сидит в зале периодики, –пояснил подчеркнуто интеллигентный голос, – с девяти до девятнадцати. Выдачаматериалов прекращается за час до конца работы.

– К вам можно записаться?

– Вы студентка?

– Нет.

– Преподаватель?

– Бывший, сейчас уже никого не учу.

– Тогда возьмите с собой паспорт и учтите, что просто дляинтересантов выдача документов платная.

Я натянула на себя джинсы и футболку, прихватила документ,удостоверяющий личность, и понеслась на улицу Авиаторскую. Азарт толкал в спину– торопись, Вилка, скоро сдавать рукопись в издательство, а у тебя мало того,что ни строчки не написано, так еще и неизвестно, кто главный подозреваемый!

Попасть в архив оказалось непросто. Сначала в бюро пропусковседовласая дама со старомодным начесом устроила мне целый допрос. Кто? По какойпричине явилась сюда? Для чего будут использованы изученные материалы? Знаю ли,что фото – и киносъемка тут запрещена?