Их встреча вышла какой-то неловкой. Блисс подумалось, чтоони с Оливером — сводные друзья. Без Шайлер у них было не очень много общего.

— Было очень странно увидеть его без тебя. Вы же всегда былинеразлучны.

— Я знаю, — отозвалась Шайлер, сцепив большие пальцы. — Такбыло надо. Если Совет узнает, что я вернулась...

Блисс кивнула. Форсайт спрашивал ее, не связывалась ли с нейШайлер, а значит, Совет все еще интересовался ее местонахождением. Конечно же,Блисс ничего ему не сказала. Шайлер была совершенно права, что пряталась. Но уБлисс возникло ощущение, что Оливера и Шайлер вынуждает держаться врозь нетолько страх перед Советом. Блисс когда-то надеялась, что Шайлер будетсчастлива с Оливером, но дружба — это одно, а любовь — совсем другое. Грекибыли правы.

— Ты видела Джека? — Спросила она.

— Да. — Шайлер заколебалась. — Все в порядке. Мы... у нас...между нами все кончено.

Она вскинула голову и посмотрела Блисс в глаза.

— Я рада это слышать, — мягко произнесла Блисс.

Двойняшки Форс в конце концов собрались заключить узы, иБлисс вполне представляла, какую боль это должно было причинять подруге. Мимидаже попросила Блисс быть одной из ее подружек — совершенно неожиданно, потомучто они уже давно практически не разговаривали. Блисс из вежливостисогласилась.

— А ты?.. Я... Мне очень жаль, что мы так и не поговорили отом, что случилось с Диланом. Я представляю, как ужасно... — Голос Шайлердрогнул, и глаза подозрительно заблестели. — Мне правда страшно жаль, что меняне было рядом с тобой в такой момент. Мне не хотелось, чтобы ты оказалась одна,но у меня не было особого выбора.

— Ничего. Со мной все в порядке. Я так по вам скучала. Я...ну, можно сказать, двинулась крышей на этом, — призналась Блисс. Знакомый голоспроизнес у нее в сознании: «Передай ей привет от меня», — и Блисс невольноулыбнулась. — Как бы то ни было, иногда у меня такое чувство, будто он до сихпор со мной.

— Он всегда будет с тобой, — сказала Шайлер, схватив икрепко сжав руку Блисс.

Блисс придвинулась, чтобы можно было говорить болеезадушевно. Она чувствовала приближение темноты — ощущение сродни тому, котороевозникает, когда добираешься до вершины на русских горках. Когда зависаешь надбездной за миг до того, как ринуться вниз.

— Слушай, Скай, мне нужно тебе кое-что рассказать. Со мнойчто-то неладное. Я не могу много говорить об этом, или из-за этого неладного тытоже окажешься в опасности. Но я выбрала этот курс... «Древние цивилизации»...и я читала про Рим... и я начала вспоминать кое-что, всякие вещи, которые произошлив прошлом, и я думаю, это может...

Девушка уже готова была произнести: «Это может произойтиснова». Но ей так и не представилось возможности сделать это, потому что уШайлер зазвонил айфон.

— Одну минутку. О господи, Блисс, прости, пожалуйста, но ядолжна ответить. Это звонят из маминой больницы, — сказала Шайлер, взглянув наномер. Она поднесла телефон к уху. — Алло? Да, это Шайлер ван Ален... Что?Простите? Да... да, конечно... Я сейчас буду!

— Что случилось? — Спросила Блисс.

— Моя мать... Она пришла в себя! Она зовет меня. Блисс,извини, мне нужно идти!

— Аллегра? Аллегра очнулась?! Шайлер! Погоди! Возьми меня ссобой!

Но было поздно. Ее подруга исчезла — словно растворилась ввоздухе.

МИМИ

За окном открывался вид на Гудзон. Над рекой вставалосолнце. Мими накинула халат и спустила ноги с кровати — пойти полюбоваться кокну, там лучше видно. Или она просто так сказала ему. Мими пребывала взамешательстве. И ей это не нравилось.

Она похлопала по карманам халата, разыскивая сигареты, потомвспомнила, что бросила курить. Но оказалось, что жевать жвачку — это не то.Пришлось утешиться, в качестве замены побарабанив пальцами по стеклу. Застеклом небо было ослепительно красным и оранжевым; на горизонте смешивалисьвоедино фиолетовая темнота и желтизна смога. Но Мими наскучили виды красивыхвосходов или даже закатов. Они казались ей стереотипными, банальными,предсказуемыми. Закат может нравиться всякому. Но она не всякий, она — МимиФорс.

— Возвращайся обратно.

Полуприглашение, полуприказ.

Девушка обернулась. Кингсли Мартин лежал на кровати, закинувруки за голову. Наглый мерзавец. Рио было ошибкой. Поток эмоций, захлестнувшийМими после того, как они подошли к хранителю вплотную — и не успели...Они с Кингслислучайно встретились вечером того дня в их гостинице. Ну что ж. Тут уж ничегоне поделаешь. Сделанного не воротишь.

Она находилась вдали от дома и паршиво себя чувствовала. Номинувшую ночь ей оправдывать нечем. Ну ладно, после того как Кингсли поведал ейвсю свою печальную и ужасную историю, разделил с ней бремя тайны, бар внизузакрылся, а потом все прочее казалось неминуемым. Секс один раз — это ошибка.Но два? Два — это уже тенденция. «Мандарин ориентал» была одной из любимыхсетей гостиниц Мими, а их нью-йоркский отель оказался особенно хорош. Если бытолько можно было убедить себя, что она зашла сюда полюбоваться видами!

— Ну? Я жду, — заявил вкрадчивый голос.

— Думаешь, что можешь распоряжаться мной? — ВозмутиласьМими, отбросив волосы на спину отработанным движением, выглядящим благодаря еедлительным усилиям абсолютно естественным.

Она знала, что Кингсли нравится, как она забрасывает волосыназад, — он это находит соблазнительным.

— Я не думаю, я знаю.

Девушка придвинулась ближе.

— Ты кем себя воображаешь?

Кингсли лишь зевнул. Он дернул Мими за халат и наполовинустащил его с плеч, прежде чем девушка успела ему помешать.

— А что не так? — Поинтересовался он.

— У меня через две недели заключение уз — вот что не так! —Огрызнулась Мими, туго подпоясав халат.

Она спрашивала его той ночью в Рио, случалось ли такое междуними прежде. И снова спросила минувшей ночью. Если они действительно когда-либобыли вместе... если... если... если... Конечно же, Кингсли отказался отвечать.На него просто никакого зла не хватало. Он посоветовал Мими выполнятьупражнения и заниматься регрессией. Он дразнил ее, насмехался, а на вопросотвечать отказался.

«Если такое случалось прежде, я могу себя простить, —подумала Мими. — Может, он — одна из моих слабостей. Может, он и есть мояслабость».

— Можно тебя кое о чем спросить? — Произнесла Мими, глядя,как Кингсли оделся и подошел к небольшому обеденному столу.

Он заказал в номер завтрак, достойный короля. Не простообычную порцию яичницы с беконом. Здесь также наличествовали блюдо сморепродуктами, на льду, баночка икры, фигурно нарезанный хлеб для бутербродов,зубчики чеснока, сметана и нарезанный лук. В ведерке покрывалась испаринойбутылка шампанского «Кристалл».