Разумеется, все его обвинения строились на слухах и догадках, но доброе имя прокурора Соболева существенно пострадало. Через каких-нибудь два дня после появления мерзкого ролика в «Ютубе» ему позвонили из столицы и велели немедленно прекратить это безобразие. Но как? Соболев был бессилен остановить размножение видеоматериалов по всей сети. Кто-то растрепался супруге, кто-то просветил дочку в школе и сына в институте. Подчиненные перестали проситься на прием и начали отводить глаза при встрече, а это было очень плохим знаком.

Соболев понял, что положение его уже не просто серьезное, а критическое, угрожающее. Ему было ясно, что второго звонка сверху не будет. Просто пришлют из столицы ребяток, которые беспрепятственно войдут в кабинет и повяжут прямо на рабочем месте, придравшись к какой-нибудь мелочи. Или пачку денег в столе обнаружат, или старый сомнительный приговор из архива выудят. Много ли нужно, чтобы человека за решетку упрятать? Да раз плюнуть. Кто-кто, а Соболев знал это не понаслышке.

И, опасаясь, что наручники вот-вот сомкнутся на его запястьях, он решил скрыться. Нет, пока не в бега податься, но объявить, что уезжает в отпуск, оборвать все контакты с родными и близкими, сменить СИМ-карту в мобильнике. Уйти в подполье. Временно. Пока не изловит Туманова-младшего и не заставит его дать показания и против собственного отца, и против себя самого. Естественно, этого будет маловато для того, чтобы погасить скандал, но со временем история забудется и все будет как раньше. Главное оправдаться перед высшим руководством. Соболева простят наверху, если он сумеет отмазаться на своем уровне. Для этого ему необходимо убежище, откуда можно будет незаметно наблюдать за событиями и руководить операцией по захвату Андрея Туманова.

Переговорив с лидером Гладковской группировки, Соболев оставил в своем распоряжении троих братков из поредевшей банды Джокера. По иронии судьбы, эти трое и в самом деле были братьями с короткими, емкими погонялами: Кит, Хряк и Слон. Клички говорили сами за себя и прекраснейшим образом сочетались со звероподобным обликом троицы. Соболев был уверен, что эти парни не подведут. Очень скоро Андрюша предстанет перед ним и тоже даст показания на камеру. И произойдет это в новом доме. Который позже отойдет «гладковским» в качестве компенсации за «косяк», допущенный Соболевым.

— Бу-бу-бу, — пробормотал Щербатых.

Прокурор посмотрел на него расфокусированным, не видящим взглядом.

— Что?

— Оплата в порядке, говорю. Портфель можно забрать? Или переложить деньги куда-нибудь.

— Потом переложишь, — сказал Соболев. — А сейчас слушай. Прочитал, кто я такой, на визитке? Запомнил? Теперь забудь. Ни одна живая душа не должна знать о нашей сделке.

Щербатых нерешительно покачал головой:

— Нет, нужно будет зарегистрировать договор и передачу недвижимости в…

— Это не обсуждается, — перебил Соболев, и сразу стало ясно: действительно не обсуждается.

— Хорошо, — покорно произнес Щербатых.

— Мальчики, — негромко окликнул гость.

Дверь отворилась, и в кабинете стало негде повернуться из-за трех здоровяков в просторной одежде. Больше всего Щербатых напугало то, что он не услышал их приближения. При такой комплекции парни должны были обладать достаточно тяжелой поступью, а они через коридор словно по воздуху перенеслись.

— Останьтесь здесь и проследите, чтобы все было оформлено, — сказал им Соболев, вставая. — А я поеду в свой новый дом. — Он требовательно протянул ладонь. — Ключи.

Щербатых хотел предложить прокатиться вместе, но не смог выдавить из горла ни единого звука. И когда Соболев ушел, он испытал такое ощущение, как будто из кабинета вынесли бомбу, готовую взорваться.

Людмила поражалась своей выдержке. Каждый день они с Андреем встречались и даже проводили некоторое время в пустой квартире его родителей, но до близости дело ни разу не дошло. Когда он брал ее за руку, она осторожно высвобождалась. Когда он садился слишком близко, она находила повод, чтобы встать и сменить диспозицию.

Почему она так поступала? Что ее останавливало? В первую очередь, наличие у Андрея жены. Уже два раза она звонила ему в присутствии Людмилы. Он общался с ней подчеркнуто холодно, однако все же общался. Что-то отвечал, что-то спрашивал, объяснял, почему не возвращается домой.

После этих звонков в голове Людмилы включался тревожный сигнал, не позволяющий ей расслабиться. Но сегодня красная лампочка не вспыхнула. Андрей усадил ее на диван в своей гостиной, угостил кофе и пристроился так близко, что их локти соприкасались. И Людмила осталась на месте. Ей надоело убегать. Надоело подчиняться правилам, которые установила она же сама. Андрей притягивал ее, как мощный магнит. И у нее не осталось сил сопротивляться.

— Ты не положил сахар, — пробормотала она, водя ложечкой в чашке.

— Упс, забыл. Сейчас я…

— Сиди! — прикрикнула Людмила.

Это вырвалось у нее непроизвольно. Ей не хотелось, чтобы Андрей отлучался даже на минуту, ей не хотелось лишаться его близости.

— Сижу, — покорно произнес он.

— Осторожно. Не толкни. У меня платье новое.

— Я буду как истукан с острова Пасхи, — пообещал он. — Окаменевший и неподвижный.

Людмиле захотелось отставить чашку и поцеловать его.

Вместо этого она сделала несколько мелких глотков и спросила:

— Как думаешь, Соболев совсем из страны уехал или прячется где-то неподалеку?

— Смылся, наверное, — решил Андрей. — Но теперь его все равно найдут. Из-под земли достанут. У силовиков всегда так. Они своего не сдают только до тех пор, пока он сам не обгадится по полной программе… Извини.

— Ничего, — милостиво разрешила Людмила. — Иначе о Соболеве не скажешь.

— Это была отличная идея — разместить ролики на всех ведущих сайтах.

— Да, но что предпринимать дальше, я не знаю. Бумаги оформлены и разосланы. Остается только сидеть и ждать. Это может занять несколько недель. — Сказав это, Людмила искоса взглянула на Андрея. — Тебе совсем незачем торчать здесь. Можешь возвращаться домой. Я извещу тебя, когда появятся какие-то новости.

— Не поеду я, — буркнул он. — Не хочу.

Она моргнула, но взгляд не отвела.

— Чем же ты будешь заниматься? Бездельничать станешь?

— Пока не решил, — ответил Андрей. — Устроюсь на работу. Не пропаду.

— А семья?

— Да какая у нас семья. — Он махнул рукой. — Только сынишка и связывает.

— Но все-таки связывает, — уточнила Людмила.

Андрей опять отмахнулся, на сей раз неудачно. Чашка, выпав из рук гостьи, упала ей на колени, оттуда — на пол и покатилась по кривой дуге. Ковер не пострадал, потому что вся кофейная жижа осталась на полосатом платье Людмилы.