Светлана Николаевна задорно хрюкнула и рассыпалась мелким дробным смехом с подвизгиванием и всхлипами:

– Да что вы говорите!

«Истерика», – удовлетворенно подумала Валя и добила соперницу сообщением:

– Завтра Евгений будет ночевать у нее. Адрес дать?

Услышав знакомое имя, Светлана Николаевна сделала стойку и выпалила:

– Дать!

Записав место прелюбодейства прямо на обоях в коридоре, мама возжелала подробностей.

– А почему вы звоните именно мне?

– Кому же мне еще звонить? – оторопела Валентина, отметив, что соперница как-то подозрительно быстро успокоилась и, похоже, даже обрадовалась.

– Да чего это я, – неуверенно хохотнула Светлана Николаевна, быстро сориентировавшись. – И давно это у них?

– Давно, – мстительно поведала Валя. – И очень серьезно.

– А вы откуда знаете?

– Я – доброжелательница, – заявила Валя и торопливо повесила трубку.

Разговор ей не понравился, оставив странный осадок. Вкус победы имел отчетливый неприятный душок. Да и само ощущение победы было весьма сомнительным.

Сериальные страсти померкли перед адреналиновым взрывом, случившимся в организме заскучавшей Светланы Николаевны. В ее жизни случилось нечто… Что именно, она еще не поняла, не осознала, но предчувствия возникли самые томительные и волнительные. Подлый зять уже представлялся распластанной под ногами половой тряпкой, многократно выжатой и вывернутой наизнанку.

– Галя, я тебя предупреждала! – На заднем плане суетились мексиканские герои-любовники и знойные красавицы, но Светлане Николаевне было не до их липовых переживаний. Голос звенел от избытка эмоций, а руки нервно теребили телефонный провод. Даже дыхание сбилось. – Он тебе изменяет!

Продуманную трагическую паузу нарушили Галочкины вздох и невежливый вопрос:

– Мам, ты опять?

– Не опять, а снова! Но раньше у меня не было доказательств, а сейчас есть!

– Совесть у тебя есть? Мне и так тяжело, а ты делаешь мою жизнь совершенно невыносимой!

– Она мне звонила!

– Господи, кто? Совесть? – простонала Галочка, решив, что, похоже, совесть очень далеко уехала от маменьки, если они перезваниваются.

– Нет. Она.

– Привет ей передавай. – Видимо, Светлана Николаевна окончательно спятила с тоски, и теперь развлечения ее приняли этакий экстремальный характер.

– Они завтра встречаются. Не хочешь в гости сходить? – многозначительно произнесла Светлана Николаевна, ожидая, что дочь начнет выпрашивать адрес, забыв про свой высокомерный тон.

– Не хочу.

– И посмотреть на нее не желаешь? – Беседа шла как-то не так. Мама расстроилась, нужного резонанса новость не имела.

– Мама, ну что за чушь! – вспылила Галя. – Тебе заняться нечем? Пойди новости посмотри или сериал какой-нибудь! А мне некогда – я ужин для мужа готовлю. У меня семья, обязанности.

– Обязанности у тебя, может, и есть, а мужик твой столуется в другом месте! Ты глухая? У него баба, и завтра он у нее ночует! Дошло?

– А сегодня он где? – резонно поинтересовалась Галочка. – Почему именно завтра? У него что – расписание посещений?

– Вот своего благоверного и спроси, чего ты ко мне пристала? – вспылила Светлана Николаевна.

– Я не приставала, ты первая позвонила, – напомнила Галочка.

– То ли ты тупая, то ли у тебя шок, – подвела итог мама и внесла в обсуждение свежую струю: – Давай ты напряжешь мозги и поразмыслишь, а завтра созвонимся.

– Давай, – обрадовалась Галя, не веря, что легко отделалась от родительницы.

Но все было не так просто. Пока в духовке запекалось мясо, Галочка печально сидела в пустой кухне, и противные мысли липли к ней, как пыль к полировке. Мама всколыхнула мутный осадок в ее душе, смутное чувство недовольства и неправильности происходящего давило и выплескивалось. Сначала в робких слезах, а потом в крупной дрожи, почти дурноте. Галочку парализовало от ужаса: она не хотела верить, но отмахнуться от подозрений было нельзя. То есть можно, но убедившись, что мама говорит ерунду.

Результатом ее ночного бдения стало подгоревшее мясо, мешки под глазами и отчаянная решимость разобраться с мамиными бреднями. Довольная Светлана Николаевна даже не успела уйти на работу. Галина позвонила ей ни свет ни заря и заявила:

– Ладно, я с тобой съезжу, но только чтобы доказать тебе, что ты наговариваешь на Женю.

– Ах, скажите, какие одолжения! Она со мной съездит! Это я с тобой съезжу!

– Спасибо.

Самым страшным было то, что она сама переставала верить Жене. Когда утром он приехал за чистой рубашкой, Галина попробовала проверить его банальным женским способом: натянув тонкий короткий халатик и попытавшись его соблазнить, ведь в последний раз муж исполнял супружеский долг аж в прошлом сезоне. Если бы она только знала, как ее пухлые коленки и короткие ножки проигрывали в сравнении с Валентиниными! Тем более что Женя только недавно от них оторвался, и впечатление было еще свежо. Едва Галочка попыталась изобразить начало стриптиза, муж дико глянул на полуголую жену, заботливо пощупал ей лоб и напряженно спросил:

– А что случилось?

Галочка была настолько ошарашена реакцией, никоим образом не подразумевавшей хотя бы минимальный сексуальный интерес супруга к ней как к женщине, что торопливо запахнула на груди тонкую кружевную ткань и пробормотала нечто невразумительное, скрывшись в комнате.

Стрелки часов, неумолимо подталкивающих день к вечеру, хотелось удержать. Но даже если бы китайские ходики остановились, это уже ничего не смогло бы изменить. Светлана Николаевна, подрагивая от волнения, приперлась на пару часов раньше и изводила Галочку рассказами об отце-подлеце и о своей всегдашней правоте. Упиваясь прозорливостью, она металась по квартире вслед за Галиной и требовала немедленного подтверждения заслуг. Дочь мрачно кивала, находясь уже в полуобморочном состоянии. Ее колотило крупной дрожью и мутило: от маминого голоса, от гула машин на улице, от вялых мыслей, заторможенно проползавших по сознанию, словно недотравленные тараканы. Достигнув апогея, монолог вдруг прервался душераздирающим криком: «Я не твоя сестра, я твой брат! Прости, Леонсио!»

На негнущихся ногах Галочка вернулась в комнату, где застала Светлану Николаевну перед голубым экраном.

– Мама…

– Тихо, сейчас он признается, – зашипела Светлана Николаевна и замахала руками.

В телевизоре холеный красавчик с тонкими усиками заламывал руки и незамысловато изображал лицом трагедию. Галины проблемы могли подождать, а сериал повторяли в очень неудобное время. Пропускать не хотелось. Обрадовавшись временной передышке, Галина ушла в кухню и села на подоконник. Серый асфальт внизу манил и притягивал, обещая решение всех проблем. Действительно, как просто – взмахнуть руками и улететь от сложных вопросов, лживых слов и горьких откровений. Ей вдруг стало жаль себя. Представился гроб, усыпанный цветами, зареванная Наташка, мама. Наверное, она тоже будет плакать и даже поймет, что потеряла единственного близкого человека. Поседевший Женя. Но даже в видениях угрюмая действительность никак не могла отвязаться от измотанной Галочки. Рядом с Женей, повиснув на его руке, болтался расплывчатый образ белобрысой незнакомки, обещавшей утешить, как только закончатся поминки.