У командора к его восьмидесяти годам была масса женщин, но впервые в жизни ничего не получилось в тот вечер. Впервые в жизни он по-настоящему поссорился с Аврелией.

– Но Киар, мы же договаривались… – донеслось ему в спину вместе с мощной волной обиды и ревности, однако цварг уже бежал к лифтам, чтобы практически врезаться в собственного брата, который направлялся со Стасом в свой личный бокс.

Крайняя степень удивления на миг заставила сбиться с шага. Последний раз, когда командор его видел, адмирал сидел в собственном кабинете, выглядел усталым и раздражённым, а сейчас он как будто скинул лет двадцать, а на лице исчезли признаки хронического недосыпания. Юлиан улыбался, а Стас искренне смеялся взахлёб.

– Юль? – сказать, что Киар был изумлён, значит не сказать ничего.

– Привет, Киар, – легко поздоровался старший брат.

– Добрый вечер, куратор, – эхом откликнулся вмиг посерьёзневший Станислав, и от него повеяло лёгким раздражением и брезгливостью. Кадет, как и всегда, смотрел куда-то сквозь него.

– Я обещал навестить нашего дока, – соврал Киар первое, что пришло ему в голову на вопросительный взгляд адмирала. – Кадет Радонежский, объяснитесь, пожалуйста, что Вы делаете так поздно на офицерском этаже?

– Я попросил адмирала Юлиана Леру позаниматься со мной дополнительно по стратегии и тактике ведения боя в открытом космосе, – чётко произнёс Стас, всё так же не встречаясь взглядом с куратором.

– В десятом часу вечера? – Киар перевёл растерянный взгляд на старшего брата.

Тот с независимым видом пожал плечами.

– Я согласился помочь Станиславу, но ты же знаешь мой плотный график. У меня время есть лишь по вечерам, и то крайне редко, – невозмутимо ответил Юлиан. – Ну, а не менее плотное расписание Станислава тебе тоже должно быть известно.

Командор почувствовал себя уязвлённо сразу по двум причинам. Во-первых, это была его дисциплина, но кадет Радонежский вместо того, чтобы попросить о дополнительных занятиях своего преподавателя, не постеснялся обратиться к самому адмиралу! Это ж насколько общение с самим Киаром противно Станиславу! Во-вторых, его брат взялся за индивидуальные занятия с его кадетом, никак его не известив об этом, а Киар был, на минуточку, куратором Стаса.

– Ну, раз ты спешил к доку, не смеем тебя задерживать, – произнёс Леру-старший и открыл дверь своего бокса, пропуская вперёд мальчишку.

Несколько долгих секунд Киар смотрел на Стаса, а затем продолжил свой путь.

***

В тот вечер, когда я обо всём договаривалась с доком и адмиралом, я вернулась в бокс лишь под утро. Коммуникатор показывал в районе половины шестого, я приложила палец к сканеру, давая считать биометрические показали, и тихонечко переступила порог, чтобы не разбудить соседа. Но мои предосторожности были зря. Знакомые голоса раздавались из моей собственной спальни. Натан, к моему облегчению, уже самостоятельно передвигающийся по нашему боксу, о чём-то громко спорил с Анчоусом.

– О, Натан, ты уже проснулся? – искренне обрадовалась, беззастенчиво рассматривая торс своего напарника.

Самофиксирующие бинты за сутки «схватились» и представляли собой надёжный, твёрдый медицинский корсет. Конечно, было бы правильнее сходить в медотсек и за пятнадцать минут решить проблему с помощью регенерационной капсулы. Что-то мне подсказывало, что после сегодняшней договорённости с адмиралом Леру и Дорианом Бланком, док пойдёт мне навстречу и закроет глаза на травмы Натана, полученные явно вне спортивного полигона. Однако регенерационная капсула – очень дорогое оборудование, и за каждую минуту её использования доку придётся отчитываться перед советом адмиралов, а, следовательно, драка уже будет не таким уж и секретом. Не стоит рассчитывать, что совет пойдёт Натану навстречу, как это было в случае с дракой с ларками. Я вздохнула. Синяков и гематом из-под повязки видно не было, и я могла лишь догадываться по состоянию Натана, насколько помогла переданная миттаром мазь.

– Конечно, проснулся! Я проспал почти сутки, и что-то мне подсказывает, что без твоего вмешательства здесь не обошлось! – недовольно произнёс Натан, а мне мгновенно стало стыдно за три таблетки снотворного. Возможно, стоило обойтись всё-таки одной. – Встал часа два назад, увидел твою неразобранную кровать и хотел тебя пойти искать, но робот сообщил, что ты оставила его здесь, потому что тебя вызвали на офицерский этаж. Это правда?

– Правда, – кивнула я, – адмирал Леру и док Бланк всё знают, – и коротко рассказала всё, что произошло со мной за последние сутки, в том числе и познакомила с Анчоусом как подобает.

Как-то сама собой вспомнилась тренировка с Диком, о которой я всё же умолчала, так как интуитивно почувствовала, что Натану будет неприятно услышать, что я провела время один-на-один с ларком с боевого направления. Когда я закончила повествование, в моей спальне настала абсолютная тишина. С нашего последнего разговора с Натаном я впервые почувствовала себя чуточку неуютно, не знала, как дальше себя вести и куда деть глаза. Пока я говорила, всё казалось таким простым и понятным. Передо мной сидел Натан, мой сосед по жилому боксу и хороший друг, который согласился сохранить мою тайну, ничего не потребовав взамен. Когда я закончила говорить, то неожиданно кожей ощутила, как таноржец продолжает на меня пристально смотреть и изучать, словно увидел впервые.

– Натан? – позвала я его, потому что он смотрел куда-то в район моих губ, а его зрачок значительно увеличился.

– Насть, я тут подумал, – произнёс он хрипло, протянув руку к моим коротким волосам. Карие глаза приобрели цвет горького шоколада, – ты такая удивительная. Мало того, что ты единственная человеческая девушка, которая поступила в Академию Космического Флота, так теперь оказалось, что у тебя необычная кровь, которая может помочь цваргам. И почему я не удивлён? Ты столько для меня сделала… помогла с бинтами и с обезболивающей мазью, ничего не сказала доку, появилась там, а ведь именно из-за моих травм твой секрет выплыл наружу. Можно я тебя поцелую?

Эта просьба тронула меня до глубины души. С одной стороны, Натан мне нравился, я чувствовала лёгкое притяжение между нами, и я хотела бы, чтобы он меня поцеловал. В конце концов, я девушка, а для захухрей с их непродолжительной средней жизнью в шестьдесят лет оставаться девственницей в девятнадцать казалось несусветной глупостью. А с другой… однажды мой лучший друг поцеловал меня, пообещал вернуться, а затем просто бросил. Столько лет прошло, а сердце до сих пор ныло, когда я вспоминала рыжего вихрастого мальчишку с россыпью веснушек на носу и щеках. Рик постоянно заступался за меня перед одноклассниками и даже учил драться.

К сожалению, в свои девятнадцать я поняла, что мужчинам доверять нельзя: отец столько лет мной манипулировал, Рик просто не сдержал своего обещания, а Яков… все его издевательства вызывали мурашки вдоль моего позвоночника. Одно поедание личинок навозных жуков чего стоило, а о кличке «мусорная королева» вообще не хотелось вспоминать. Возможно, именно поэтому я так легко и быстро простила Дика с его друзьями, потому что мне было с кем сравнить. Даже куратор курса, который, казалось бы, должен был опекать меня, как и всех своих кадетов, крайне жестоко меня обманул, применив какие-то свои цварговы штучки. Да и поведение капитана Стивена, который мне поначалу понравился, вызывало всё больше и больше вопросов.