– Глазам не верю, – выдохнула она. – Наконец-то!

– Превосходно. Вполне удовлетворительный результат, – заметил Телагос.

– Спасибо на добром слове. Знаешь, я рада, что наши отправили тебя за мной.

Дракон в образе мальчика, поджав губы, покачал головой.

– О нет, я пошел искать тебя по собственному соизволению. Уж очень наскучило слушать, как беспокоится тот, разлагающийся. А беспокоился он о тебе. Правда, пытался скрывать это, однако тревоги его очевидны.

Макаса сдвинула брови и подняла заново выкованный клинок. На ощупь он оказался едва ли не горячим – еще чуть-чуть, и в руках не удержишь.

– Он…

Сумеет ли она это выговорить? Сумеет ли признаться в этом самой себе и, более того, во всеуслышанье?

Судьба. Голос Света. Если он свел вместе их всех – Макасу, Грейдона, Арама, Мурчаля, Клока, Галену, Дреллу, Телагоса и… и Уолдрида, значит, ее родство с ним – не просто жестокий сюрприз. Значит, в этом известии кроется нечто большее, значит, и это было предрешено.

– Он – мой отец, – закончила Макаса.

Как ни странно, боли признание причинило разве что самую малость.

– Тогда тебя нужно поскорей отвести в деревню, – сказал Телагос, бережно подхватив ее под руку.

Узнав о том, что Уолдрид доводится ей отцом, он не выказал отвращения. Неожиданно, но… но отчего-то приятно. Может, Телагос на самом деле не так уж невыносим? А может, Макаса становится мягче? Если так, все это из-за Арама: этот мальчишка смягчал ее нрав всевозможными, самыми немыслимыми, а порой и нестерпимыми способами.

– Сейя Глэйд, – продолжал Телагос, – готовит некое затейливое сочетание мяса с лапшой, и мне очень хотелось бы изучить ее методы. Человеческая изобретательность в области кулинарии бесконечно удивительна.

Фыркнув, Макаса двинулась рядом с ним в сторону домика Глэйдов.

– Телагос, это же просто жаркое.

– Ну и? Разве это не замечательно?

– Конечно, – согласилась Макаса, предвкушая тепло очага, дружеский вечер в кругу друзей и родных Арама. – Конечно же, замечательно. Можешь не сомневаться.

Тем вечером дух в домике Глэйдов царил прямо-таки праздничный – по крайней мере, среди путешественников. Глэйды прониклись важностью происшедшего и всем, что оно может значить, лишь спустя некоторое время. Детишки вскоре не выдержали: не в силах дотерпеть до ужина, оба подобрались поближе к искателям приключений, затаились за спинами Клока и Мурчаля, и вскоре те их заметили.

– Длрга бррлаагрлгл, – сказал Мурчаль, указав за плечо большим пальцем.

– Да. Прилипала опять здесь, – проворчал Клок, развернувшись лицом к детишкам. – Ну, что Клоку сказать?

– Собачка – как человек! – пискнула Селия.

Робб, утирая руки полотенцем, казавшимся в его ладонях уморительно крошечным, поспешил к ним. Он резал мясо для жаркого.

– Селия, не надоедай гостям. Ступай-ка к нам, поближе к очагу.

– Все хорошо, ей ничего не грозит, – заверил его Клок.

– Шаловливы они у нас, – с усмешкой предупредил Робб, выжидающе глядя на Клока. – Разойдутся – не угомонишь.

– Не так дики, как щенки гноллов. Клоку нравится. Когда-нибудь Клок своих заведет.

– Ты… хочешь детей завести?! – поразился Робб.

Клок только пожал плечами:

– Почему нет? Клок храбрый. Только храбрые заводят щенков.

Так или иначе, а отогнать детишек от гостей не удалось. Мурчаль с Клоком принялись веселить их, и вскоре малыши просто визжали от смеха. Полной уверенности в том у Уолдрида не имелось, однако Робб с Сейей, похоже, начали относиться к гостям с меньшими подозрениями. Чем больше хихикали дети, тем чаще смеялись и старшие, и даже порой подходили поближе, послушать рассказ Клока, как им с Арамом довелось столкнуться с йети.

Истинным жестом доброй воли с их стороны оказалось жаркое, приготовленное Сейей так, что только слюнки текли. Правда, Уолдрид отведать его не мог. Он ужинал только безмерной радостью людей, дракона и тауренки, уплетавших угощение за обе щеки. Для Клока с Мурчалем младший мальчишка, Робертсон, не поленился наловить множество мелкой озерной рыбы. Сами они отправиться на рыбалку не могли: появляться на открытых всем взорам берегах озера столь необычным путешественникам было бы слишком рискованно.

Селия попотчевала их сложенной экспромтом песней, состоявшей, главным образом, из похвал в адрес Говорящей Собачки и Друга-Лягушки. Мурлок с гноллом, каким-то непостижимым образом очаровавшие детишек Глэйдов, весьма терпеливо отвечали на целые шквалы вопросов.

Прекрасно помня о собственном зловонии и устрашающем виде, Уолдрид устроился поодаль от всех, у окна. Самого его все это давным-давно не беспокоило, сделавшись просто-напросто данностью, неотъемлемым свойством затяжного посмертия. Правда, сейчас эти обстоятельства вновь начали задевать за живое: уж очень нелегко было видеть, как дочь сторонится его, морщит нос при его приближении. Полюбит ли он эту девчонку, вправду ли станет ей отцом в обычном понимании данной ипостаси? Этого он сам не знал, однако искренне хотел понять ее. Установить хоть какую-то настоящую связь с жизнью, кроме того, что положил этой жизни начало.

Вернувшись в дом Глэйдов с драконом и последним осколком, Макаса одарила Уолдрида натянутой улыбкой. Похоже, время, проведенное в одиночестве, пошло ей на пользу: сидя к нему ближе всех остальных, она доедала третью тарелку жаркого и вместе со всеми смеялась над глуповатыми песнями Селии.

Когда с ужином было покончено, а малышка завершила концерт, Робб Глэйд взялся за мандолину и умело сыграл несколько замысловатых мелодий. Тем временем Галена и Клок помогли Сейе убрать со стола, причем Клок, в основном, дочиста вылизывал тарелки, а Робертсон с Селией корпели над рисунками брата, выбирая, который нравится им больше всех.

– Мертвец! – вдруг завизжал Робертсон.

Сейя, будто ужаленная, развернулась к нему, но тут же поняла, что речь идет о рисунке в блокноте Арама.

– Что это ему вздумалось рисовать…

Подойдя к сыну и увидев, что нарисовал Арам, она осеклась на полуслове. Уолдрид. Превосходный портрет, сходство просто-таки исключительное, даже проказливая улыбка схвачена в точности… вот только изображен он, к несчастью, был в обществе Сильверлейна и прочих Сокрытых. Все враги Арамара скопом, и он, Уолдрид, среди них!

Неупокоенный наемник слегка втянул голову в плечи.

– Вот как, – обеспокоенно проговорила хозяйка, в тревоге направившись назад, к лохани с мыльной водой. – Так ты был заодно с Сильверлейном? То, что… то, что нарисовал Арам…

– Простите, что я не предупредила, – вмешалась Макаса. – С ним… с ним все не так просто. Малус предал его, бросил на погибель, и, если б не наша помощь, остался бы он там навсегда. Поверьте мне, всей этой компании он больше не друг.