По поводу последовавших затем событий снова существует несколько мнений.

По одной из версий, на следующий день, объявив народу, что он отправляется к Богу умолять Его окончательно простить грех золотого тельца и повести их в Землю обетованную, Моисей снова поднимается на гору и проводит там восемьдесят дней подряд. Он опять покидает свое тело и поднимается в Высшие духовные миры, через сорок дней возвращается в физическое тело, но только затем, чтобы в тот же день вернуться для продолжения разговора с Богом, — согласно еврейской мистике, тело не может быть оставлено душой более чем на сорок дней; по истечении этого срока душа не в состоянии возобновить процессы жизнедеятельности, и тело окончательно умирает.

По другой версии, Моисей, поднявшись в первый раз к Богу, очень быстро вернулся на землю, однако отдалился от народа, поселился вне стана, поставив свой шатер у самого подножия горы Синай. Над этим шатром зависло облако, означавшее присутствие Всевышнего. Затем, спустя почти полтора месяца, Моисей снова взошел на гору Синай и уже оставался там в течение сорока дней.

Однако независимо от того, какая из версий ближе к реальности, Библия подчеркивает, что последующие восемьдесят дней были для Моисея днями наиболее напряженного общения с Богом.

И, пожалуй, нигде больше так ярко не проявляется натура Моисея, как во время его второго диалога с Господом. Напомним, что после того как Всевышний известил Моисея о создании золотого тельца и высказал намерение уничтожить весь народ, кроме него, с намерением, чтобы уже от него, Моисея, произвести новый народ, прощения за грех идолопоклонства еще не последовало. Да и не могло последовать, так как пока было непонятно, как люди поведут себя после возвращения в стан Моисея, устыдятся ли они содеянного и раскаются ли в нем.

И вот сейчас, когда стыд и раскаяние вроде бы овладели сердцами евреев, Моисей снова предстает перед Богом — на этот раз в надежде получить прощение и новые Скрижали Завета, играющие роль своего рода официального «оригинала» договора между Богом и еврейским народом, материальным подтверждением Синайского откровения.

Читателю Библии неизвестно, что сказал Бог в начале нового диалога с Моисеем, однако текст позволяет нам предполагать, что Он повторил угрозу уничтожить еврейский народ или просто бросить его на произвол судьбы, а Свой союз с Авраамом, Исааком и Иаковом продолжить через Моисея. Разумеется, если бы события повернулись именно так, мы бы имели иную, чем сегодня, Библию и, соответственно, несколько иную версию истории человечества.

Но, признавая греховность народа, Моисей не просто молит Бога о прощении, но вступает с ним в жесткий спор. Более того — в какой-то момент этого спора он начинает дерзить Богу и в определенной степени бросает Ему вызов:

«И вернулся Моше к Богу и сказал: "Совершил этот народ страшный грех и сделали они себе золотого идола. И потому простишь ли их? И если нет, — то прошу Тебя — сотри и меня из книги Твоей, которую Ты написал!"» (Исх. 32:31—32).

Во всей Библии есть только три эпизода, в которой Всевышний сообщает своим избранникам, что задумал тотальное уничтожение множества людей.

Первым, кто получил такое сообщение, был Ной. Но, узнав о грядущем Всемирном потопе, Ной и не подумал просить Бога о милосердии для современников. Он был праведником, но праведником только для себя и только «в своем поколении» — то есть по сравнению с другими жившими в его эпоху людьми.

Вторым таким человеком стал первый из праотцев еврейского народа Авраам. Когда ему стало ясно, какую участь уготовил Бог жителям Содома и Гоморры, Авраам вступил с Ним в спор, моля пощадить всех горожан ради живущих в этих городах праведников. Но когда Авраам получает ответ от Бога, что во всем Содоме нет и десяти праведников, он сдается и прекращает молитву.

Моисей же не просто спорит с Богом за свой народ — он идет в этом споре до конца. «Если Ты намерен уничтожить этот народ, то уничтожь вместе с ним и меня, ибо я часть этого народа; я не желаю становиться начатком какого-либо иного народа; моя судьба и его судьба неразделимы. Если Ты решил изменить свой план хода истории человечества, то меня это не касается, я не желаю быть частью этого нового плана — лучше сотри меня из той Книги жизни, в которую в момент Сотворения мира были внесены имена всех, кому предстоит пройти по земле!» — вот смысл слов Моисея.

При этом пророк не мог осознавать, что своим требованием стереть его из Книги жизни он ставит Бога в тупиковую ситуацию: ведь даже в случае появления альтернативного плана человеческой истории Моисею была уготована решающая роль. И потому ответ Бога на эту дерзость выглядит жестким и уклончивым одновременно:

«Того, кто согрешил передо Мной, сотру Я из Книги Моей!» (Исх. 32:33).

«Кто ты такой, чтобы указывать Мне, как Я должен поступать?! Если бы Я захотел, Я и в самом деле с легкостью стер бы тебя из Своей Книги и поставил бы на твое место кого-то другого! И главная Книга человечества вполне могла бы обойтись и без упоминания твоего имени. Но Я буду судить и тебя, и твой народ по справедливости, не обращая внимания на эту твою дерзость» — таков смысл ответа Бога Моисею.

И снова Библия уклоняется от передачи напряженного диалога между Богом и Моисеем во всех подробностях, но из его обрывков видно, что сначала Бог смягчается и отказывается от идеи уничтожения еврейского народа (на самом деле Он отказался от этой мысли еще прежде, чем Моисей начал спускаться со скрижалями с горы Синай), однако Он отказывается и заниматься дальнейшей судьбой этого народа, сохранить за ним его избранность.

Тогда Моисей силой своей молитвы убеждает Бога исполнить Свое обетование. И Бог соглашается это сделать, но отвечает, что теперь, после происшедшего, Он сам больше не будет указывать путь евреям и идти с ними, а определит для этих целей какого-нибудь ангела.

Но Моисею снова этого мало — он начинает настаивать, что тем евреи и отличаются от других народов, что вести за собой их должен сам Бог; никакого ангела в качестве своего поводыря и духовного учителя они не примут. И в итоге Моисей добивается того, чтобы Господь принял и это его условие.

Второй, немаловажной частью этих диалогов Бога с Моисеем стало сообщение и скрупулезное разъяснение последнему, как деталей строительства Переносного храма, который евреям предстояло соорудить на время пребывания в пустыне, так и тех законов, на основе которых они должны были строить повседневную жизнь.

И наконец, на Синае Моисею довелось пережить еще одно глубочайшее мистическое переживание, которое в научно- популярных книжках по библеистике обычно определяется как попытка Моисея «увидеть Бога». В ответ, пишут обычно авторы подобных книг, Бог сказал Моисею, что никто не может увидеть Его лица и остаться в живых, а потому Он разрешил пророку увидеть Его только со спины.

Действительно, в Библии есть строки, которые можно истолковать и подобным, крайне примитивным образом:

«И сказал Моше: "Пожалуйста, открой мне Славу Твою!" и ответил Бог: "Я проведу перед тобой все благо Мое, и провозглашу перед тобой имя Бога, но помилую Я лишь того, кого решу помиловать, и пожалею лишь того, кого решу пожалеть". И еще сказал Бог: "Ты не сможешь увидеть лицо Мое, потому что не может увидеть Меня человек и остаться в живых". И сказал Бог: "Вот есть в моем мире место: встань на этой скале. И будет так: когда будет проходить мимо тебя Слава Моя, помещу Я тебя в расселину скалы и укрою своей ладонью, и увидишь ты меня сзади, но лицо Мое не будет увидено тобою"» (Исх. 33:18-23).