Экономисты называют эти неучтенные выгоды «положительным излишком». Вместо того чтобы быть должным образом упакованной и проданной на рынке, ценность просто переливается из одной сферы в другую. Металлурги из города Майнц способствовали получению новых сплавов, которые пригодились Гутенбергу для его изобретения, но их «исследования и разработки» не принесли им никакой экономической отдачи после того, как печатный станок подтвердил свою коммерческую успешность. Сегодня одним из способов подсчитать выручку от преимуществ, которые в других случаях остаются бесплатными, являются патенты и лицензионные сборы. С помощью закона мы ограничиваем доступ к идее, что заставляет потенциальных потребителей признать – в долларовом выражении, – какую ценность для них представляет эта идея.

Но патенты покрывают лишь некоторые случаи, в остальном по-прежнему широко распространены переливы положительных излишков. Самые известные и самые наглядные дыры в нашей бухгалтерии связаны с цифровыми товарами. Если будет продан миллион экземпляров Encyclopaedia Britannica, каждый стоимостью 1000 долларов, эти продажи непосредственным образом увеличат ВВП страны на миллиард долларов. Если миллион пользователей получит доступ к Википедии – а Википедия остается бесплатной, – это добавит к ВВП ноль долларов. Даже если база пользователей увеличится с миллиона до миллиарда человек, прибавка снова будет равна нулю [45]. Для всех нас это намного выгоднее – мы получаем вполне осязаемую экономию времени и денег, – но на ВВП это никак не влияет (или даже приводит к его снижению, если в результате будет продано меньше энциклопедий). Аналогичным образом ВВП никак не отражает, насколько мы ценим поиск Google (исследования показывают, что мы экономим в среднем 15 минут на один запрос, или 500 долларов за год) [46] и сколько бесплатного развлекательного и образовательного контента мы потребляем онлайн через друзей и незнакомцев. ВВП не учитывает миллионы часов, которые отдают Zooniverse.org волонтеры, занятые каталогизацией галактик или сигналов китов, – как и любую другую неоплачиваемую работу. Одним словом, макроэкономическая статистика упускает из вида некоторые существенные явления нашей экономики. С эволюцией 3D-печати многие физические товары, которые мы покупаем сегодня, превратятся в цифровые товары, которые мы сможем создавать, публиковать, скачивать и распечатывать в домашних условиях, и гигантская пропасть между выгодами, поддающимися учету, и выгодами, не поддающимися учету, будет по-прежнему расширяться.

3. Гений бросает вызов ожиданиям

Третий пункт – необходимо признать, что наши ожидания не являются незыблемым стандартом, по которому можно судить о достижениях гения. Мы не всегда способны угадать, куда нас перенесет очередной скачок:

Еще хуже нам удается угадывать, какими окажутся прорывы будущего. Рефрен «Где летающие автомобили?» – наглядный пример того, как наше мышление попадает в ловушку актуальной парадигмы. В 1950-х и 1960-х гг. все вдруг начали ездить на машинах и летать самолетами. Самый революционный «большой бум», который мы могли себе представить, – что автомобили тоже начнут летать. Гений по определению ломает эти простые линейные экстраполяции из прошлого. То, что сегодня мы все не летаем на машинах – и что большинство из нас сегодня вообще забыли об этой идее, – не провал гения, а скорее свидетельство того, как гений переключает наше внимание и ресурсы в совершенно неожиданных направлениях. Наши машины не летают, но наши идеи перемещаются со скоростью, выходящей так далеко за пределы воображения эпохи 1960-х гг., что даже в метрической системе того времени не было подходящих терминов (префиксы «пета» [1015] и «экса» [1018] появились только в 1975 г.).

Конечно, обычно люди спрашивают «Где летающие автомобили?» не в буквальном, а в переносном смысле. На самом деле они хотят спросить: «Почему гений не решил все наши проблемы?» И в этом заключается вторая ошибка наших ожиданий. Гений не является панацеей.

Мы ждем от него непрерывных технических усовершенствований (меньше, быстрее, дешевле, эффективнее). Мы ждем непрекращающегося роста и прогресса. Мы приравниваем «гений» к «новым технологиям» и ждем, что первое будет изобретать второе, чтобы мы могли ежегодно раздвигать все новые и новые пределы реальности.

Но гений работает не так. Гений никогда не сможет устранить наши проблемы, он может только заменить их новыми. Дело в том, что каждое новое технологическое решение приносит с собой новые потребности, ограничения и непредвиденные последствия. Рассмотрим энергию. Машины, работающие на ископаемом топливе, помогали нам делать больше работы, увеличивать города и быстро перемещаться между ними, но при этом они заставили нас столкнуться с ранее неизвестными последствиями: выбросом в атмосферу углекислых газов. Возобновляемые источники энергии решают проблему выбросов, но создают две другие проблемы, которые ископаемые виды топлива решали довольно аккуратно: хранение энергии (в аккумуляторных батареях, что влечет за собой целый шлейф других проблем) и концентрация энергии для получения взрывного эффекта (например, при движении автомобиля или реактивного самолета). Расщепление ядра атома подарило нам почти неограниченные запасы электричества, но вместе с тем дало оружие массового уничтожения и поставило следующие 40 тысяч поколений людей перед проблемой утилизации ядерных отходов. Если однажды мы откроем ядерный синтез (способ получать энергию так же, как это делает Солнце, сливая друг с другом атомы водорода), можно будет начинать беспокоиться о том, чтобы он не попал в плохие руки. Добиться этого достаточно трудно, когда необработанное сырье (уран и плутоний) редко встречается и с трудом поддается очистке. Но любой школьник может получить чистый водород, опустив девятивольтовую батарейку в стакан соленой воды.

Этот бесконечный обмен одних неудобств на другие происходил всегда и везде [48]. Макиавелли заметил: «Если вглядеться получше, то увидишь, что так бывает во всех делах человеческих: никогда невозможно избавиться от одного неудобства, чтобы вместо него не возникло другое»[23] [49]. В эпоху Возрождения строились корабли, способные выдержать океанское плавание, – они сделали возможными Великие географические открытия, но они же принесли в Америку европейские болезни. Сегодняшние инженеры строят контейнеровозы полкилометра длиной. Эти корабли снижают затраты всемирной торговли, но их балластные воды разрушают целые экосистемы, распространяя инвазивные виды. Около пятисот лет назад военные медики нашли способ сохранять жизнь раненым солдатам с помощью антисептической обработки огнестрельных ран и наложения швов на кровеносные сосуды. Но они не могли избавить пациентов от боли и увечий, на которые таким образом их обрекали. Современная медицина продлевает срок службы человеческого организма, но ничего не может сделать с психической дегенерацией (главным образом с болезнью Альцгеймера) – сегодня все больше людей в мире проживают достаточно долго, чтобы встретиться с этой болезнью. Гидравлические взрывные работы нарушают работу местных водных источников. Усовершенствованная электроника создает общемировую зависимость от редких металлов. Машины синтеза ДНК увеличивают спектр генетически сконструированных биопатогенов.