– Ты меня не прощаешь? – глухо спрашивает он. – Все так же обижена?

– Я хочу верить тебе, поэтому прощаю. Но быть с тобой вместе… я не могу.

Я снова делаю паузу, видя в его глазах панику. Он плохо понимает, к чему я клоню.

– Не могу, пока ты такой. Непонятный, непостоянный, не ставящий меня ни во что. Пока ты делаешь только то, что хочется тебе. Пока не считаешься с моим мнением. Думаешь, это нормально – присылать все эти цветы анонимно столько времени? Или без спроса делать дубликаты ключей и заходить в чужую квартиру, когда заблагорассудится? Или сторониться меня при друзьях, потому что стыдишься?

– Что-что? – переспрашивает Матвей злым тоном. – Что значит – стыдишься?

– Тебе было стыдно, что твоя девушка – такая, – отвечаю я, все сильнее чувствуя холод – руки озябли. – Из обычной семьи, без связей. В одежде, которую купил ты. Упавшая на глазах твоих друзей и бывшей. Ты смотрел на меня так, словно стыдился.

– Чушь, – уверенно говорит Матвей. – Когда ты успела это придумать? Я просто был зол из-за переговоров с партнером. Не воспринимай на свой счет.

– А Яна? Ты что-то к ней чувствуешь? – спрашиваю я, вспоминая, какая она красивая.

– Нет. Мы друзья. После нее у меня были отношения с другими девушками. Она просто хороший и верный друг, – повторяет он убежденно. – Ангелина, я не мастер отгадывать намеки, поэтому хочу утонить – ты хочешь быть со мной?

Его волчьи глаза пронзают насквозь, высекают из меня янтарные искры.

– Хочу, но боюсь. Я не вынесу твой характер, отвечаю я честно.

– Ты хочешь, чтобы я изменился? – догадывается наконец он.

– Да. Я не хочу, чтобы ты ломал себя ради меня, но я хочу, чтобы ты уважал меня так же, как уважаю тебя я.

Я предельно честна с ним.

– Хорошо. Я сделаю это. Буду пытаться измениться. Буду с тобой добрым и ласковым. Начну сдерживать свой нрав. Видишь, принцесса, ради тебя я готов на все, – твердо обещает Матвей. – Ты согласна попробовать, если я буду меняться? Согласна помогать мне? Да или нет?

Мы внимательно смотрим друг на друга, и с нашими волосами играет поднявшийся ветер. Мое лицо мерзнет, и сердце, кажется, тоже. Я не знаю, действительно ли он может поменяться ради меня? Ради чувств ко мне? Ради нашего призрачного будущего? Но я хочу в это верить. Мне нужно во что-то верить, иначе становится совсем тускло.

Согласиться или отказаться? Рядом с ним исчезает демон. Согласиться или отказаться? Меня к нему тянет, будто бы он мой наркотик. Согласиться или… В конце концов, рядом с ним я снова взялась за краски. Он – мое вдохновение, хотя мне не хочется признавать это. Вдыхает в меня свою тьму и заставляет чувствовать то, что, как раньше я думала, чувствовать не могу.

Я хочу быть с ним. Только одно слово. Да или нет. Быть с ним или забыть навсегда? Второе у меня не получится сделать быстро. Матвей Веселов, мой Поклонник, не из тех, кто легко исчезает из памяти.

Матвей молчит. Напряженно ждет. Между его бровей залегает морщина. Я очень хочу его. Всего, целиком, полностью и сразу.

– Хорошо. Давай попробуем, – наконец говорю я и протягиваю ему здоровую ладонь – хочу пожать его руку. Вместо того чтобы сделать это, Матвей целует мои пальцы, не сводя с меня пристальных глаз. Один за другим. Нежно и мягко. Мои пальцы холодные, и он согревает их своим теплым дыханием. Кончики пальцев начинает чуть-чуть покалывать.

То, что он делает, кажется мне слишком личным интимнее, чем поцелуй, но я не убираю руку. Матвей обнимает меня – одна его рука на моем плече, второй он дотрагивается до моего лица.

– Спасибо, принцесса. Я не обещаю измениться вдруг, в один миг, но ты не пожалеешь, – шепчет он мне на ухо.

Может быть, это станет моей ошибкой, может быть, я дорого заплачу за нее, может быть, она сломает мне жизнь, но в это мгновение я не жалею о своем решении. Я хочу его до слез, до крика, до умопомрачения. Хочу любить его, причинять ему боль, упиваться своей властью над ним. Он ведь мой Поклонник мой и только мой. Это просто безумие, и я сполна поддаюсь ему.

Матвей кладет горячую ладонь мне на шею. Склоняется и шепчет что-то неразборчивое. Его дыхание обжигает мои холодные губы, и он целует меня нежно, разрешая мне взять инициативу. Я чувствую его язык и пьянею.

Обхватив его за плечи руками, забыв, что одна из них саднит, я глубоко и властно целую его в ответ, и мне кажется, будто целую вечную тьму, холодную и прекрасную. Мне хочется стать луной, которая освещает ее. Хочется загнать эту тьму под кожу, чтобы она всегда была только моей. Нас обоих пронизывает страсть, и мы льнем друг к другу все ближе и ближе.

Не знаю, почему верхние пуговицы моего пальто вдруг оказываются расстегнутыми. Гладя меня по щеке, Матвей целует мою шею, точно зная, как мне это нравится. Я чувствую, что он улыбается, слыша, как учащается мое дыхание. А когда он отстраняется, я начинаю злиться.

– Еще, – выдыхаю я.

Я будто иду по битому стеклу, но не чувствую боли. Он улыбается.

– Ты такая красивая.

Мне плевать на слова. Я хочу продолжения. «Целуй меня в губы, не переставай. Целуй же! Целуй!» – кричу я мысленно, забыв, что мы находимся на общественной остановке, пусть и пустой, а он улыбается. Еще утром я не могла бы этого сделать, а сейчас тянусь к нему за поцелуем, потому что не могу иначе. И он снова накрывает мои губы своими. Мы целуемся до изнеможения.

Его руки поддерживают меня, оберегают и дарят не только ласку, но и уверенность в том, что все получится. Воздух вокруг становится тяжелым и вязким, сотканным из лунных нитей, опутывающих нас, света фонарей и нашего желания.

Выжженная на сердце звезда слабо светиться. Ветер несет запахи северного моря. И где-то вдали я слышу его шум. «Следуй за мной», – шепчет море, и я готова на все. Готова следовать куда угодно. Я была стеклом, разбитым на осколки, но Матвей собирает меня заново. Склеивает и заживляет раны.

– Поедем домой, принцесса, – тихо говорит он то ли спустя десять минут, то ли спустя десять световых лет. – Мы оба очень устали.

Я киваю. Почти сразу после его слов подъезжает Константин, и мы садимся на заднее сиденье. Я безумно устала, но, кажется, счастлива. Исправить плохого мальчика – мечта любой хорошей девочки. Я не исключение. И я верю в свою мечту. Верю в нас.

Матвей снова обнимает меня. А я, положив голову ему на плечо, засыпаю. Я не Золушка и не Алиса из Страны чудес, я глупая влюбленная принцесса по имени Ангелина. И мой принц ненормальный, хотя и такой притягательный.

Уже во сне мне вспоминается, что Даша Онегина хотела мне что-то рассказать о Матвее.

* * *

Ангелина спит, и Матвей отстраненно рассматривает ее лицо. Макияж сделал ее взрослее на пару лет, но выражение невинности с ее хорошенького лица не пропадает. Его взгляд фокусируется на ее персиковых губах, и им овладевает едва подвластное контролю желание нежно дотронуться до них, но Матвей берет себя в руки. Эти губы следует разбить в кровь. Сможет ли он поднять на нее руку? Раньше думал, что да. Сейчас понимает, что нет. Как только эта ведьма околдовала его, как, черт возьми?