– Привет, Даша, – отвечаю я.

Не знаю, радоваться ли мне встрече?

– Не ожидала встретить тебя здесь, – улыбается она, рассматривая меня с головы до ног. Она точно знает, сколько стоит каждая деталь моего гардероба.

«Я же говорила, что мы в одной лиге», – сквозит в ее внимательном взгляде.

– Я тоже не ожидала, – признаюсь я.

– Ты здесь не одна? – спрашивает Даша. Ей любопытно.

– Пришла с… поклонником, – после некоторого промедления отвечаю я и вижу, как поднимаются уголки ее алых губ.

Поклонник – это звучит странно. Может быть, старомодно.

– С тем, кто дарил тебе цветы? Как интересно. И как его зовут, если не секрет?

– Матвей, – отвечаю я, решив, что в конце концов Даша узнает об этом от других гостей.

– Матвей… – Ее глаза расширяются. – Постой, ты та самая новая подружка Матвея Веселова?

– Вроде бы да, – отвожу я глаза.

Онегина потрясена – я вижу это по ее растерянному лицу. Кажется, она не может понять, как я, незаметная девчонка-отличница из ее группы, вдруг стала встречаться с этим парнем.

– Ты меня удивила, – наконец произносит Даша. – Не думала, что ты такая…

– Какая? – выдыхаю я.

– Можешь сразу с двумя закрутить, – нервно смеется она.

Я вспоминаю Стаса и мрачнею. Не хочу о нем думать. Это слишком неприятно. Нет, он не разбил мне сердце, но мне тяжело принять, что его свет, который я принимала за солнечный, оказался светом обычной лампы.

– Так вышло, – говорю я сквозь зубы.

Она смеется еще заливистее. Кажется, мне удалось впечатлить нашу университетскую красавицу.

– Ты просто выбрала лучшего. Это нормально.

– А откуда ты знаешь про двух? – осторожно спрашиваю я.

– Видела вас, – пожимает она плечами.

Точно, Стас приходил ко мне на учебу.

– Кстати, я тоже больше люблю брюнетов.

Ей явно весело, только в красиво подведенных глазах остается какая-то настороженность.

– Я могу попросить тебя об одолжении? – спрашиваю я.

– О каком, Ланская?

– Не рассказывай об этом никому. Хорошо?

– Без проблем, – кивает Даша. – Кстати, а почему ты одна?

– Матвей отошел, а я гуляю, – говорю я. – А ты почему?

– Мой спутник тоже… отошел, – мрачнеет она. – Развлекается с какой-то коровой. Ничего, развлечется и вернется. Никуда не денется.

Мне дико слышать такие вещи, но я молчу.

– Может, и Веселов с кем-то развлекается? спрашивает она с усмешкой. Тут даже особые комнаты есть.

Я понимаю, к чему клонит Онегина, но не хочу думать, что мой поклонник поступает так же.

– Слушай, Ангелина, я кое-что хотела рассказать тебе про него, – неуверенно говорит Даша. – Кое-что важное. Не знаю, надо ли тебе знать, но… Ты хорошая девчонка, не могу смолчать.

– О чем ты? – холодею я, видя, что она колеблется. – Ты видела Матвея с кем-то?

Четкого ответа мне получить не удается.

– Боже, зачем я в это лезу… Слушай, давай так найдем место поукромнее, и я тебе все расскажу. Только сначала в туалет забегу, у меня «эти» дни, – шепотом извещает меня Онегина. – Подожди меня, хорошо? Я мигом!

Я только киваю. Даша растворяется в толпе, и я с нетерпением жду ее – пять минут, десять, пятнадцать.

Время идет, а Онегиной все нет и нет.

Не понимая, что происходит, я спрашиваю у одного из официантов, где находится туалет, и иду туда, думая, что, может быть, Даше стало нехорошо. Однако в женском туалете ее нет. Я стою у круглых мраморных раковин, рядом с одной из которых лежит оставленная кем-то темно-вишневая помада, и рассматриваю свое отражение. Я не могу взять в толк, куда исчезла Даша. Появились какие-то дела? Или не захотела рассказывать?

Ее номера телефона у меня нет, и я спрашиваю его у старосты группы. Та не сразу, но присылает его. И я звоню Даше, однако она не берет трубку. Меня это ужасно злит. Какие цели она преследовала, пообещав рассказать что-то невероятное и исчезнув? А может быть, мы просто разминулись и она где-то в зале, а звонок не слышит из-за музыки?

Нужно поискать ее. Я выхожу из женского туалета и сталкиваюсь с тем самым музыкантом, который подмигивал мне. Тотчас в голове слышится голос Матвея, который рассказывает о том, что он садист.

– Приве-е-ет! – машет музыкант мне и пьяно смеется. – Ты без своего цербера, крошка?

Он обнимает меня, но я отталкиваю его. Это легко получается сделать – он едва стоит на ногах. Правда, алкоголем от него не пахнет.

– Ладно-ладно, не буду к тебе приставать, – поднимает он ладони вверх. – Вдруг увидит. А может… может быть, повеселимся? – Он смеется и достает из кармана крупную купюру, свернутую трубочкой.

Сначала я думаю, что он хочет меня купить. Но когда он начинает медленно водить купюрой по полураскрытым губам, до меня доходит истинный смысл его предложения.

– Спасибо, веселись сам, – грубо говорю ему я и ухожу.

Алиса будет шокирована, узнав правду о своем любимчике. Он отвратителен.

* * *

Даша быстрым шагом заходит в женский туалет, в одну из кабинок, и достает из сумочки телефон в сверкающем золотом чехле. Она торопливо набирает номер и разговаривает с кем-то вполголоса. Ее никто не слышит – музыка заглушает звуки.

– Да, хорошо, поняла тебя, – говорит в самом конце она. – Сейчас возьму такси и приеду. Я так удивлена… Поэтому решила рассказать тебе. Я же… Даша задерживает дыхание, – правильно сделала, что рассказала тебе?

Услышав ответ собеседника, Даша улыбается. Да, правильно. Она молодец. Славная девочка.

Девушка выходит из кабинки и подходит к зеркалу. Она уверена в себе и прекрасна, но ей жаль, что Веселова окрутила эта мышка Ангелина. Как только у нее это получилось? А может, она только прикидывается мышкой? Забавно.

Прежде чем уйти, Даша достает темно-вишневую помаду и красит губы – они кажутся влажными и пухлыми. Она моет руки в холодной воде – настроение у нее прекрасное. Мимо нее проходит разговаривающая по телефону темноволосая девушка в синем платье с вырезом. Она погружена в разговор.

– Ты не поверишь, Веселов нашел себе такое убожество! Я только что ее видела. Вся такая миленькая, как ангел, но наверняка та еще стерва. Веселов – полный псих. Сначала ушел от Янки к ее подруге – ну да, к той, которая с крыши спрыгнула, она вообще не в себе была. А теперь у него это. Как можно променять нашу шикарную Яну на подобное ничтожество? Что у мужиков в голове?

Даша понимает, о ком речь, хмыкает, кидает прощальный взгляд на свое красивое отражение и уходит, громко стуча каблуками. Помада остается лежать около раковины. Через час она подъезжает к месту встречи – бар в торговом центре на Никольской, однако, когда приходит туда, никого не видит.