В то утро мы с Джерри вместе с Джоном и одним его коллегой готовились ехать в испанский город Уэльва, чтобы распространить там листовки с фото Мадлен. Джон хотел снять об этой поездке фильм, и там к нам собирались присоединиться несколько британских журналистов. Это был выгодно и им, и нам: при этом они получали новый материал о Мадлен, что, в свою очередь, привлекало внимание общественности к нашим действиям. Когда я отводила Шона и Амели в Клуб для малышей, мне позвонил Джерри. Ему сообщили, что в десять часов к нам придут из полиции. Что-то связанное со следственными мероприятиями, сказали ему. Более неподходящее время они не могли выбрать. И какие такие следственные мероприятия они собирались проводить на нашей вилле?

Мы никогда никому не лгали — ни полиции, ни журналистам, ни кому-либо еще. Но в тот момент мы оказались в положении, когда у нас не было выбора. Случилось так, что у Джерри тогда было небольшое расстройство желудка, и мы использовали это как повод отложить поездку. Конечно, нам было неприятно обманывать, но, даже если не принимать во внимание закон о судебной тайне, только представьте, что бы началось, если бы мы сообщили уезжающим в Уэльву журналистам, что полиция собирается проводить на нашей вилле какие-то следственные мероприятия. Знай мы тогда, что это все равно получит огласку, мы бы и не пытались оградить себя от нападок СМИ.

Мои мама и папа вместе с Брайаном и Дженет уехали в город, чтобы не мозолить глаза полицейским. Ни в десять часов, ни в одиннадцать, ни в полдень полицейских все не было. Появились они только в пять. Нам было сказано, что они хотят заснять на видео нашу одежду и другие личные вещи. Для этого они хотели забрать их в управление до конца дня. Объяснять, зачем им это, они не стали. Мы с Джерри решили, что это делалось по совету британских полицейских, которые, несомненно, считали, что заняться этим нужно было уже давно. Мы могли предположить, для чего была нужна экспертиза вещей: в конце концов, похититель ведь мог случайно прикоснуться к какому-нибудь предмету и оставить на нем следы с образцами ДНК. Даже сейчас, по прошествии столького времени, все еще можно было получить важную информацию. Помнится, мы радовались, что происходит нечто такое, что может помочь найти Мадлен.

Позволив нам оставить только ту одежду, которая была на нас, всех нас попросили покинуть виллу. Было уже довольно поздно, и нам пришлось ломать голову, куда можно пойти с двумя голодными и уставшими детьми. Когда нам наконец разрешили вернуться, мы обнаружили дома четырех следователей: Жозе де Фрейтаса, Жоао Карлоса, Рикарду Паива и женщину по имени Карла. Они зачитали нам список изъятых вещей. Я была потрясена — помимо всей нашей одежды они забрали мою Библию (точнее, Библию моей подруги Бриджет), Кота-соню и мой дневник. Зачем им понадобился дневник? Явно не для экспертизы: похититель не мог к нему прикасаться, потому что до середины мая его просто не существовало. Да и Библию мне передал Падди, муж Бриджет, через неделю после похищения Мадлен. В дневнике было много личного, не рассчитанного на посторонних читателей. Бесцеремонное вторжение в мою частную жизнь было мне крайне неприятно.

Помню только, как Жозе сказал нам, что в следствии произошло, как он выразился, «отклонение». Но, судя по его тону, причин для волнения у нас не было — полиции просто было необходимо уточнить некоторые моменты. Не знаю, хотел ли он, чтобы мы так думали, или это я так восприняла его слова. Когда ты невиновен, тебе не приходит в голову, что кто-то может считать иначе. Как бы то ни было, но, хотя в это трудно поверить, даже после этого я не почувствовала неладное.

В Уэльву мы все же попали, на следующее утро, так что на этом фронте не все еще было потеряно, даже несмотря на то что это был выходной день. Впрочем, это не имело никакого значения. Местные жители отнеслись к нам тепло и с пониманием. В Португалию мы вернулись с ощущением того, что поездка оказалась очень продуктивной.

Наши вещи, сложенные в большие черные мешки для мусора, нам вернули вечером.

«…Совсем выбилась из сил. Для чего была нужна вся эта нервотрепка? Надеюсь, оно того стоило».

Стоило? Ох, Кейт, Кейт…

Практически весь конец недели мы были заняты обсуждением того, как проведем сотый с момента похищения Мадлен день. Этой вехи мы достигли 11 августа. Теперь сотня представляется нам совсем небольшим числом, но тогда это была вечность. Так казалось нам, а о том, каким долгим сроком это представляется Мадлен, я даже боялась думать. Помимо церковной службы для нашей дочери, о которой мы заранее известили местное сообщество, нам очень хотелось сделать что-то для всех пропавших детей. При поддержке компании «Гугл» и Национального центра США по делам пропавших и эксплуатируемых детей мы готовили запуск специального канала «Не забывай обо мне» на YouTube. Кроме того, у нас были запланированы несколько интервью.

Тем временем организованные НАПП поиски продолжались. В субботу дошла очередь до дома Роберта Мюрата. В тот день, возвращаясь от Жюстин, мы с Джерри увидели, что Каса Лилиана окружена машинами, а через пару минут это место уже было оккупировано журналистами, фотографами и микроавтобусами со спутниковыми тарелками. Мы тогда не знали, что на следующий день полиция будет снова обыскивать номер 5А, хотя, проезжая мимо него в воскресенье, заметили, что там что-то происходит. Если бы нам было известно, что именно, мы бы обрадовались. Шансы найти там что-нибудь через три месяца были невелики, кроме того, после нас там уже жили несколько человек, но, очевидно, это нужно было сделать, чтобы снять все вопросы.

Гром грянул 6 августа. Португальские следователи назначили Джерри встречу в кафе в Портимане. Они сказали, что общаться со мной необходимости нет, поэтому я осталась дома и занялась детьми и кое-какой работой. Джерри вернулся без машины. Пока он был в кафе, полиция реквизировала его автомобиль для проведения экспертизы. В Прайя-да-Луш его привезли на полицейской машине. И снова мы решили, по крайней мере, подумали так вначале, что это было сделано по совету британских специалистов. Мадлен не было с нами уже три недели, когда мы взяли напрокат эту машину, но, возможно, и ее по каким-то причинам требовалось осмотреть, возможно, чтобы исключить из перечня вещественных доказательств.

В тот день, когда я, забрав близнецов из клуба, вывозила их в двойной коляске через главный вход «Тапаса», на нас стремительно ринулась целая толпа журналистов и операторов с камерами. Для меня это было полнейшей неожиданностью. Я растерялась: уже несколько недель пресса не преследовала нас, и существовала негласная договоренность не фотографировать Шона и Амели. Что-то изменилось. Камеры щелкали, со всех сторон меня о чем-то спрашивали на португальском; настроены эти люди были враждебно. Работники «Оушен клаб» помогли нам вырваться из оцепления и вернуться на территорию гостиницы. Я вдруг осознала, что дрожу.

Как выяснилось, в то утро в португальской прессе появилось несколько статей, в которых говорилось о том, что Джерри якобы каким-то образом причастен к исчезновению Мадлен. Сообщалось, что полицейская собака-нюхач обнаружила следы крови Мадлен в номере 5А. Выдвигалось предположение, что Мадлен погибла, а тело ее было утоплено в море.