Загадка разъяснилась позднее, когда он, приняв ванну и переодевшись, отправился на поиски Мэри. У входа в большой зал на него едва не налетело странное существо в белом, похожее на призрак.

— Не ты ли взял нашего сына, мой дорогой лэрд? — Испуганный голос Сары показался ему мышиным писком.

От неожиданности Макдональд прирос к полу, затем, стараясь идти как можно осторожнее, двинулся к жене. После выкидыша Хью навещал ее каждый день, но всякий раз в дверях его встречала Агнес, которая лаконично сообщала лэрду, что его супруга отдыхает. Это не удивляло Макдональда, по его представлениям, такая слабость была вполне извинительна при подобных обстоятельствах.

Он не собирался пугать жену, хотя ее вид мог бы навести ужас даже на храбрейшего из обитателей Ненвернесса.

Волосы, предмет особой гордости Сары, в беспорядке свисали, некогда золотистые локоны спутались и потускнели. Ночная рубашка изорвана в клочья, видимо, больная сама это сделала в припадке безумия; стиснутые руки исхудали, на них виднелись синяки, а ногти казались почти черными то ли от грязи, то ли от засохшей крови. Исходивший от нее запах немытого тела Хью почувствовал даже с расстояния нескольких футов, но сильнее всего его поразило даже не это. В конце концов одежду нетрудно сменить, а вода и мыло легко довершат остальное.

В широко раскрытых глазах Сары появился странный блеск, голова свесилась набок, придавая ей сходство с удивленной птицей. Он протянул руку к жене, ибо не мог себя заставить к ней прикоснуться, а когда она увернулась, вынужден был последовать за ней. Она скользила по залу, словно бесплотный дух, потом остановилась у двери и прижала палец к губам, призывая лэрда к молчанию, хотя он еще не произнес ни слова.

Макдональд вышел из зала вслед за женой и очутился в другой комнате. Сюда редко кто заходил, тут двадцать лет назад скончалась незамужняя тетушка Хью. Ни секунды не задержавшись на пороге, Сара быстрым шагом направилась к кровати, упала на нее, как умирающий от жажды путник в воды долгожданного озера, схватила какой-то сверток, прижала его к груди и нежно, по-матерински заворковала. У лэрда кровь застыла в жилах.

— Посмотри, мой лэрд, — сказала она, поворачиваясь к мужу. Безумие в ее глазах сменилось всепоглощающей любовью. — Я все-таки нашла его. Нашего сына!

И еще крепче прижала к себе подушку.

Часом позже Мэри с трудом поднималась по лестнице.

В свое время она помогала Алисдеру растить внука, гордилась первыми шагами Хью, его пони, первым настоящим конем. Провожая его в университет, она плакала, словно была ему родной матерью, а когда он вернулся, ее лицо озарилось радостью.

Как любая мать, она защищала и оберегала его, сколько могла, если ему требовались силы для многотрудных дел, старалась подбодрить.

Но сейчас Мэри чувствовала себя беспомощной, чего с ней не случалось за все годы с рождения Хью… и за пять лет, прошедших со смерти Алисдера.

Она стояла, устремив взгляд на собственные руки. Они были так крепко стиснуты, что даже костяшки побелели.

Наконец Мэри постучала, в ответ на приглашение войти шагнула в комнату и долго смотрела на того, кого любила, как родное дитя, и кто теперь превратился во взрослого мужчину, стоявшего у окна.

— Что произошло с Сарой? — наконец спросил он и обернулся. Непонятно, кому был адресован его вопрос, старой женщине, тьме за окном или Господу Богу.

Хью Макдональда воспитывали в добрых традициях. Верность клану и осознание своей ответственности как лэрда Ненвернесса были для него не пустым звуком. Как и его дед Алисдер, он с гордостью нес это бремя, был политиком и миротворцем. Он женился в надежде защитить сородичей от грядущих бед, и не его вина, что этот жест бескорыстной любви к Ненвернессу в итоге обернулся трагедией для него самого.

Рано или поздно война разразится, а он не в силах этому помешать. Молодые люди, питомцы Мэри, отправятся воевать, молодые девушки, ее ученицы, останутся дома ждать своих любимых. Дай Бог, чтобы война не коснулась Ненвернесса. И дай Бог, чтобы его безумную хозяйку удалось вылечить…

Но сейчас лэрд ждал правдивого ответа.

— С ней уже бывало такое, — уклончиво сказала Мэри, не вдаваясь в подробности. На прошлой неделе Сара дважды ускользала из-под бдительного ока Агнес, и оба раза все оканчивалось плачевно.

— Это потому, что она потеряла ребенка?

Старушка пожала плечами, от души желая, чтобы ее ответ основывался на веских доводах, а не выглядел гаданием на кофейной гуще. Но, к сожалению, в природе много такого, что неподвластно человеческому разуму. Почему воздух после грозы всегда необычайно свеж? Почему во время дождя он пахнет земляными червями? Почему у гуся перья мягче на брюхе, чем на спине? Почему кошки обычно полосатые, а коты черные? Не только она, необразованная женщина, не знает ответа на вопросы. Хью, при всей его учености, тоже не может на них ответить. У нее есть кое-какие предположения насчет Сары, но пока она не удостоверится в их справедливости, благоразумнее помолчать. Агнес не понравится, если она поделится с лэрдом своими подозрениями, да и тревогу Хью они вряд ли рассеют.

— Что я могу сделать?

Похвальный вопрос, если учесть соблазнительность вдовы Сиддонс.

Мэри не относила себя к провидцам, просто за долгие годы она научилась разбираться в жизни и понимала, что означают тайные взгляды, которыми порой обменивались Хью и Кэтрин. Нет, она не умела читать мысли, но жизненный опыт и страстная любовь научили Мэри проницательности.

Для нее все стало ясно в тот день, когда Хью, скользнув глазами по переполненному двору, на мгновение задержался на Кэтрин. Будучи человеком справедливым, Мэри отдавала должное молодой женщине. Она хорошая мать, не чуралась любой работы, умела дружить. И только одно беспокоило Мэри Макдональд: выражение на лице вдовы, когда она смотрела на Хью. Словно она умирала от голода, а он был последней оставшейся на земле крошкой хлеба. Подобное выражение Мэри заметила и у лэрда, когда он считал, что его никто не видит.

— Будь терпелив, — посоветовала она. — Иногда женщина, потерявшая одного ребенка, выздоравливает, если в ее чреве поселяется второй.

Хью вздрогнул и снова отвернулся к окну.

— Ее излечит время. И хороший уход.

— Время, — задумчиво повторил он, не оборачиваясь. — А есть ли оно у нас, хоть у кого-нибудь?

Его вдруг охватило странное чувство, будто время убегает сквозь пальцы, словно песок или вода.

— Тогда поговори с Робби, — неожиданно предложила Мэри и в ответ на его недоуменный взгляд пояснила: — Он дружен с бедняжкой и хорошо ее знает.

Несмотря на печальную тему разговора, Макдональд с трудом удержался от улыбки. Мэри не впервые бросала ему подобный упрек, по ее мнению, Робби лучше знал жену брата, и Сара платила ему симпатией.

А что он, Хью Макдональд, знает о них обоих?