Но она заметила, просто не желала возвращаться к действительности.

Кэтрин думала о том, что за последние дни преуспела в двух ролях: заботливой матери и несчастной женщины. Роли существовали отдельно друг от друга, словно она играла их на разных сценах. День был до отказа заполнен повседневными заботами, а по ночам она безутешно плакала. Хью отсутствовал уже две недели, эта разлука могла бы стать репетицией грядущего расставания, но лишь усугубила страдания.

По словам Хью, он собирался расстаться с ней ради ее же блага, и она согласилась ради него. Но разве эта жертва помогла хоть кому-нибудь? Их влечение не ослабело, Йен по-прежнему смотрел на нее укоризненно, Сара обитала в мире, куда никому, кроме нее, не было доступа. Так что никто в Ненвернессе не выиграл от этого добровольного мученичества.

Почему она не уехала? Во-первых, из-за Уильяма, который, не подозревая о страданиях матери, уплетал на кухне имбирный пряник с топлеными сливками. Во-вторых, ехать-то, в сущности, некуда. И в-третьих, хорошо это или дурно, но она не могла покинуть Хью Макдональда.

Очнувшись от горьких размышлений, Кэтрин подняла глаза на Робби. Милый, добрый, внимательный Робби. Такой заботливый, готовый не задумываясь отдать все, хотя ему самому многого не хватает. Даже сейчас, когда другой на его месте давно бы засыпал ее вопросами, Робби стоял молча, уважая ее состояние, и ждал, пока она сама все объяснит. Верный друг и бдительный страж.

Она улыбнулась, и Робби поразило, насколько печальной вышла у нее улыбка. Он бы предпочел, чтобы Кэтрин с шумом носилась вверх-вниз по лестницам, как в день приезда в Ненвернесс. Ему бы хотелось снова увидеть, как ее глаза вспыхивают радостью при виде чего-то нового или неожиданного, как в тот момент, когда она вошла в ненвернесскую часовню и была поражена ее знаменитыми витражами. Но юный Уильям каждое утро, входя в класс, сообщал учителю, что «мама опять ночью плакала», и тогда Робби самому хотелось зарыдать.

— Ты несчастлива здесь, — произнес он скорее утвердительно, чем вопросительно.

Кэтрин сидела, держа в руках нитки для вышивания и устремив невидящий взор на каменный пол. Она ничего не ответила, лишь стала рассеянно перебирать рукоделие. Так прошло несколько минут.

— Даже если так, я не могу изменить свою жизнь, — наконец сказала она, не поднимая головы. — Еще недавно я была женой и хозяйкой, неплохо справлялась с обязанностями, но у меня нет намерения снова вступать в брак. Передо мной три пути: служить Саре, выйти замуж или провести жизнь в вынужденной убогой праздности. Небогатый выбор!

— Ты его любишь?

Вопрос был задан мягким голосом, похожим на туман, который окутывал Ненвернесс по утрам. Называть имя не требовалось, оба знали, о ком идет речь.

Взгляд Кэтрин поразил Робби до глубины души. Порой она забывала, что брат Хью еще совсем молод — мужчины-горцы рано взрослеют. Робби, несмотря на молодость, сумел угадать всю необычайность чувства Кэтрин к лэрду.

— В этом доме я только служанка, Робби, а не почетная гостья. Что бы я ни делала, что бы ни чувствовала, тебя это не должно касаться. Иначе между нами установится связь, которой здесь не место.

— Даже дружбе?

Кэтрин продолжала сосредоточенно перебирать нитки.

— Дружба, — пробормотала она и вдруг улыбнулась, смягчая раздражение, которое сквозило в ее последней фразе. — Друзья мне нужны.

— Как и ему.

— Твоему брату никто не нужен.

— Просто он так говорит, а сам не верит. Мне часто казалось, что Хью появился на свет нерушимой скалой и с камнем вместо сердца. Вчерашний мальчишка в одночасье стал лэрдом. Свою ответственность брат осознал еще в колыбели и с тех пор ни разу не менялся.

— Не изменился и сейчас, — с горечью сказала Кэтрин, вспомнив, как хладнокровно Хью пренебрег их чувствами, выбросив ее из головы с той же легкостью, с какой выставил из комнаты.

— Плохо ты его знаешь, если так думаешь, — с упреком произнес Робби.

— Скажи, зачем ты сюда явился? Уговаривать меня полюбить твоего брата или заставить покинуть Ненвернесс? Чего ты добиваешься, Робби?

Вместо ответа юноша неуклюже проковылял в дальний конец комнаты и уставился на старинный гобелен, будто видел его впервые.

— С первой минуты знакомства с Сарой я понял, что не такая женщина нужна брату. Она слишком хрупкое создание, не такая смелая и мудрая, как ты, Кэтрин.

— С чего ты взял, что я смелая? Прячусь здесь, как испуганный мышонок, боюсь уехать из Ненвернесса и боюсь остаться. А мудрость… Будь я действительно мудрой, то не покинула бы Данмут, — с горькой усмешкой закончила Кэтрин.

— Ты все равно бы уехала, — возразил Робби. — Даже зная, что ждет тебя впереди, ты не осталась бы в Данмуте.

— Ты видишь меня не такой, какая я на самом деле.

— Я вижу вас троих, и мое сердце разрывается от жалости.

— Прибереги свою жалость для кого-нибудь другого, Робби. Мне она не нужна.

— Если Хью тебе небезразличен, Кэтрин, не скрывай своих чувств. Особенно сейчас. Он нуждается в тебе. Его вера в Шотландию повергнута, брак превратился в фарс, Сара живет в воображаемом мире, куда ему нет доступа. Ему нужна твоя поддержка… твое понимание… твоя вера в него… твоя любовь.

Кэтрин зарделась, ее пальцы, теребившие нитки, задрожали. Она закусила губу и быстро отвернулась, чтобы Робби не заметил ее состояния.

— Твой брат — образец добродетели. Он ни в ком не нуждается.

— Мой брат страдает от одиночества. Ты давно его не видела, иначе заметила бы, что сердце у него разрывается от боли, как и твое.

— Зачем ты мне это говоришь?

Робби подошел к ней вплотную, не стыдясь неуклюжей походки, его взгляд был решителен и преисполнен сочувствия.

— Жизнь, моя дорогая Кэтрин, дана человеку для того, чтобы жить. Невзирая на отчаяние, невзирая на боль. От этого никуда не убежать, не спрятаться, и бессмысленно притворяться, что это не так. В противном случае ты перестанешь существовать. Дорожи каждым прожитым мгновением, лови его и делай своим. А если не сделаешь, то всегда будешь жалеть. Поверь мне.

— Хью предостерегает меня от прелюбодеяния, а ты подталкиваешь к нему.

С минуту Робби любовался ее стройной фигурой, освещенной солнцем, а когда заговорил, то без утайки высказал свое мнение:

— Не уверен, что речь идет о прелюбодеянии. Кто из вас его настоящая жена?

Веские слова. Глядя, как Робби удаляется по коридору, она размышляла, чего в них больше — вызова или предостережения?

Ночью опять пошел дождь, словно даже небо над Шотландией обливалось слезами. Капли барабанили по булыжнику внутреннего двора, ветер с завываниями набрасывался на окна, волны остервенело лизали гигантские скалы, окружавшие Ненвернесс с трех сторон. Все это могло бы привести в уныние, но обитатели замка отнюдь не грустили. Напротив, они чувствовали, как им тепло, уютно и безопасно за его мощными стенами.